очень нудно 
161 
Но Ю. Соболев считал Ариадну Черец прототипом другой чеховской героини — Маши Шелестовой («Учитель словесности»), опираясь на совпадение сюжетной ситуации в жизни и в рассказе: столкновение симпатичного учителя с женой-мещанкой. Однако в творческом сознании Чехова образ и сюжетная ситуация, которые в жизни были слиты, пошли по разным путям: в «Ариадне» отразились черты характера таганрогской красавицы, в «Учителе словесности» — начальные события ее замужней жизни. Подробнее о таганрогских источниках рассказа «Ариадна» см.: В. Д. Седегов. К вопросу о таганрогских прототипах в произведениях Чехова. — В кн.: Литературный музей А. П. Чехова. Сб. статей и материалов, вып. V, Ростов н/Д., 1969, стр. 77–79; О. А. Петрова. Классическая гимназия в творческой биографии А. П. Чехова. Дисс. на соискание уч. степени канд. филол. наук. Иркутск, 1969, стр. 96–99; ср. ее статью: Зарождение в творчестве А. П. Чехова сквозных тем и образов, связанных с русской классической гимназией. — «Труды Иркутского гос. ун-та», т. XLVIII. Серия литературоведения и критики. Иркутск, 1971, стр. 256–258. В этих работах делается разное предположение по поводу таганрогского происхождения образа князя Мактуева: Седегов называет графа Кочубея, покровительствовавшего Ариадне Черец, Петрова — князя Максутова, посетившего таганрогскую гимназию.
Хронологически следующий пласт жизненных впечатлений, своеобразно преломившихся в рассказе, относится к 1891–1895 гг. Это, в частности, воспоминания от поездки за границу весной 1891 г. (Чехов был тогда, как и герои рассказа, в Венеции, Болонье, Флоренции, Риме, Неаполе, Париже) и осенью 1894 г. (был в Аббации — главном месте действия рассказа, Венеции, Париже). В марте и осенью 1894 г. Чехов посетил Ялту и — по дороге за границу — ездил на пароходе Севастополь — Одесса (герои рассказа, возвращаясь из-за границы, едут на пароходе: Одесса — Севастополь).
Т. Л. Щепкина-Куперник вспоминала слова Чехова: «…я слышал, когда из Ялты на пароходе ехал: дама говорила мужу: „Jean, твою птичку укачало!“». «Надо было слышать его капризно-детский тон, которым он передразнил эту даму!» — добавляла мемуаристка (Т. Л. Щепкина-Куперник. В юные годы. Мои встречи с Чеховым и его современниками. — Чехов, изд. Атеней, стр. 241).
В событиях, изображенных в рассказе, есть совпадения с теми, которые пришлось пережить в 1893–1895 гг. Л. С. Мизиновой. Героиня рассказа, не удовлетворенная слишком скромным влюбленным, упрекает его в рассудительности и нежелании отдаться «порыву». Она вступает в связь с опытным знатоком женщин, общим знакомым ее и Шамохина — Лубковым и в отсутствие Шамохина (который с горя уехал спешно на Кавказ) едет с ним за границу.
Как известно, Мизинова увлеклась И. Н. Потапенко и в марте 1894 г. вслед за ним уехала за границу (это произошло в отсутствие Чехова, который был в Ялте). Потапенко имел семью и славился, по воспоминаниям современников, тем, что был любим женщинами и «умел их любить» (Вл. И. Немирович-Данченко. Чехов. — Чехов в воспоминаниях, стр. 435); он был общительным, веселым человеком и «жил расточительно», по свидетельству того же мемуариста. Но довольно скоро Мизинова писала Чехову, что Потапенко ей «коварно изменил» и «бежал в Россию» (14 июля 1894 г. — ГБЛ). Из ее письма от 21 сентября (3 октября) Чехов понял, что она беременна, и, вероятно, тогда сделал запись к «Ариадне» — о беременности героини и отъезде ее возлюбленного в Россию. Ариадна из-за границы пишет Шамохину; она, по ее словам, «глубоко, бесконечно несчастна»; первые письма ее подписаны так: «брошенная Вами Ариадна», «забытая Вами» и т. д. Ср. в письмах Мизиновой Чехову еще из России — «…не забывайте ту, которую Вы бросили» (30 декабря 1892 г.) и особенно из-за границы — «Не забывайте отвергнутую Вами, но… Л. Мизинову» (15 марта 1894 г.); «…я очень, очень несчастна» (7 октября 1894 г.) (ГБЛ).
Ариадна в своих письмах упрекает Шамохина, что он «не протянул ей руку помощи», и просит приехать «спасти ее». Ср. в письмах Мизиновой — еще из Москвы: «Ах, спасите меня и приезжайте!» (8 октября 1892 г.).
Даже почерк Ариадны, по описанию Шамохина, крупный и нервный, с помарками и кляксами, напоминает размашистый и небрежный почерк Мизиновой.
Больше чем через год после возвращения в Россию Мизинова подписала одно из писем к Чехову так: «Отвергнутая Вами два раза [Ар.] ‹зачеркнуто Мизиновой› т. е. Л. Мизинова» (1 ноября 1896 г.). «Ар.» — первые две буквы имени Ариадна. Сознательность «описки» — очевидная иначе не было бы связки «т. е.».
161 
