40 
«Тяжело быть королевой, — думала Джейн, работая иголкой. — Тяжело быть и королем — маленьким королем. Хорошо, когда ты всемогущ, все тебе подчиняются, как королю Генриху. Но если ты еще совсем мал и не уверен в себе, как все дети, тогда дела твои плохи».
Джейн и Эдуард не чувствовали страха только тогда, когда с ними была миссис Сибил Пени. Миссис Пенн не думала о том, что Эдуард — будущий король, для нее он был малышом — она всегда так говорила. Она частенько сажала его к себе на колени и подбрасывала, она купала его и напевала ему песенки, она бормотала угрозы в адрес его наставником и учителей верховой езды и говорила Джейн, что они не должны так мучить ее маленького принца.
Эдуард, умиротворенный, сидел на коленях миссис Пени, а Джейн сидела у ее ног.
— Джейн, — говорил ей принц, — давай поиграем, как будто мы дети.
Джейн собиралась заботиться о нем, когда они вырастут, поэтому, если ей суждено стать его женой, она должна изучить все обязанности королевы.
Жизнь была так трудна, в ней все так быстро менялось. Принцессы Мария и Елизавета теперь часто бывали при дворе, и дети видели их гораздо реже. А дядя Томас Сеймур уехал и так долго не возвращается. Эдуард сильно без него тосковал.
— Все меняется так быстро, Джейн, — говорил он, и между бровями у него появлялась складка.
Джейн знала, что он думает о том дне, когда принц Эдуард станет королем Эдуардом.
Что же так встревожило ее любимую королеву? Она сидела задумавшись, не прислушиваясь к тому, что говорили ее придворные дамы; время от времени она кидала взгляд на дверь, как будто ожидала кого-то, чей приход был для нее очень важным. Она как будто и ждала, и боялась этого прихода.
Джейн знала, что несколько придворных дам и кавалеров неожиданно исчезли. Среди них были сэр Филипп Хоби, его жена и сэр Томас Гарден. Люди исчезают совершенно неожиданно, а когда ты спрашиваешь, что с ними случилось, на лицах у вопрошаемых появляется странное выражение.
Джейн часто ездила по реке из Гринвича в Хэмптон и видела мрачную громаду Тауэра. Она слышала ужасные истории о том, что творилось за этими серыми каменными стенами; она также знала, что, когда на лицах людей появлялось такое выражение, какое возникало при упоминании имен сэра Томаса Гардена и супругов Хоби, это означало, что те, о ком она спрашивала, отправились в Тауэр.
Катарина, вышивая, думала о своем безрассудном поведении. Сестре Анне не нравилось то, что она делала, она умоляла ее не вмешиваться.
— Забудь о новых идеях, — просила ее Анна, - Выбрось их из головы. Эти люди начинают смотреть на тебя как на своего лидера. Ты знаешь, что означают эти аресты. Они означают, что Гардинер и Райотесли подбираются к тебе. Они наметили в жертву тебя.
Анна была права, и Катарина знала это. Она была мягкой, но умной женщиной и не могла отгородиться от новых идей, какими бы опасными они ни были. Если окажется, что эти идеи отражают истину, она должна принять их, она должна много читать и быть искренней с самой собой. Что-то внутри подсказывало ей, что она должна принять вызов, брошенный ей Гардинером.
И Катарина сказала Анне:
— Как эти люди вообще сумели найти какие-либо улики против супругов Хоби и Гардена? Я знаю, что у них есть запрещенные книги, но они так и остались в их покоях. Король не дал своего разрешения на обыск в замке.
— Кто-то на них донес.
— Я в это не верю. Кто мог на них донести? Ведь никто, кроме наших друзей при дворе, не знал, что они протестанты. И никто из них не был подвергнут допросу. Мы это знаем.
И вдруг ее озарило — ведь она была умной женщиной. Она вспомнила, что епископ поручил это дело доктору Лондону, известному негодяю, а разве она не знает, каким способом Лондон добывал улики против монахов?
Эта мысль потянула за собой другую — если он собирался предоставить доказательства, что приближенные королевы читают запретные книги, то кто будет самым лучшим доносчиком, как не казненные люди, которые не могут уже постоять за себя? Протоколы допросов трех мучеников, погибших на костре, должны храниться в доме придворного писца, который их составлял. Если ей удастся забрать эти документы и найти в них поправки, она не только спасет своих друзей, но и разоблачит козни врагов.
Это было очень опасно, но Катарина почувствовала, что должна набраться смелости и сделать это. Если подозрения подтвердятся, она спасет не только своих друзей, но, возможно, и свою жизнь.
40 
