очень нудно 
21 
А если нагло соврать? Заявить: «Нет, любовниками мы не были, но хотим пожениться». Что тогда? Расхохочется мать издевательски и влепит пощечину? Примется выкручивать руку? Приблизит свое наводящее ужас лицо и громко произнесет: «Выкладывай правду, девчонка, не то выпорю тебя сама»?
Почему же молодая, сильная женщина позволяла так обращаться с собой чуть ли не старухе? Ответить на этот вопрос — значит понять загадку, которую представляла собой Екатерина Медичи. Марго, самая смелая и безрассудная женщина при дворе, испытывала перед ней такой же страх, как последняя служанка, и объяснить этого не могла.
Раздумья ее прервало появление младшего брата. Когда юный принц обнял сестру, служанки отошли в сторону. Марго и Франциск Алансон были очень привязаны друг к другу; они росли вместе со своим братом Анжу (его при рождении назвали Эдуардом Александром, но мать давно сменила это имя на имя Генрих в честь покойного мужа), но объединились против него — главным образом потому, что он был любимчиком матери.
Герцога д'Алансона окрестили Эркюль [10], но его все звали Франциском. Имя, полученное при крещении, он терпеть не мог, потому что на Геркулеса отнюдь не походил. Очень смуглый, рябой после оспы недоросток с наростом на носу, он мечтал быть высоким, красивым; младший — он жаждал быть старшим. Поскольку был слаб и считал, что при других обстоятельствах мог бы вырасти сильным, очень завидовал тем, кто, по его мнению, отличался силой; и высшим удовольствием для младшего принца было напакостить людям, невольно заставлявшим его мучительно завидовать. Злейшим врагом Франциска Алансона был не король — кто мог бы завидовать несчастному полубезумному Карлу IX? — а средний брат Анжу. Если у Карла IX не будет сына, Анжу предстояло стать следующим королем Франции, Генрихом III. Он был любимчиком матери, и та во всем его поддерживала. Поэтому младший брат ненавидел среднего с такой лютостью, какую могла внушить только зависть.
Но Марго он любил — сестра всегда заступалась за него, баловала, лелеяла — и видел в ней союзницу.
— Милый брат! — воскликнула она, обнимая Алансона.
И опустила к нему глаза, потому что была выше ростом.
— Я пришел предостеречь тебя, — прошептал тот. — Отошли этих женщин, поговорим без помех.
Высвободясь из его объятий, Марго отпустила служанок, и, когда за ними закрылась дверь, он сказал:
— Матери донесли о тебе и Гизе.
Марго постаралась не выказать испуга. Она всегда стремилась выглядеть одной из тех немногих, кто не боялся Екатерины.
— Она вызывает меня к себе. Неужели из-за этого?
— Наверняка. Гиз может поплатиться за это жизнью.
— Нет!
— Не будь слишком уверена в этом, сестра.
— Я уверена! Они не посмеют. Ты слышал, как люди приветствуют его на улицах? Вспыхнет мятеж. А кардинал Лотарингский? Неужели он будет сложа руки смотреть, как убивают его племянника? А все Гизы?
— Дело будет сделано быстро, и все тут.
— Я предупрежу его.
— Да, сестра, предупреди. Если он хочет сохранить жизнь, ему надо будет очень беречься.
Марго в отчаянии молитвенно сложила руки.
— Франциск, братик, как безысходно быть принцессой королевской крови и подвергать опасности человека, которого любишь.
— Возможно, не будь ты принцессой, он бы не любил тебя.
— Не будь ты моим дорогим братиком, я бы ударила тебя за эти слова. Генрих де Гиз и я созданы друг для друга. Если б даже я была простой трактирной прислужницей, то это ничего бы не изменило.
— Только тогда все было б проще.
Марго, не обратив внимания на слова брата, продолжала:
— И если бы он был простым солдатом…
— Ты все равно взяла бы его в любовники. Знаю. Сестра, ты грезишь, и я предостерегаю тебя. Матери все известно. Догадайся, откуда. Это проделка нашего братца Анжу.
— Я начинаю его ненавидеть.
— Начинаешь! Нужно было это осознать много лет назад; тогда твоя ненависть была бы так же сильна, как моя. И остерегаясь, ты не допустила бы, чтобы его болонка выследила, с кем ты встречаешься, и сообщила хозяину.
— Значит, ему сказал де Га?
— Кто же еще? Он исполняет обязанности шпика и болонки.
— А потом братец сообщил все матери, потому она меня вызывает?
— Я предостерегаю тебя, сестра.
— Нужно предостеречь моего дорогого Гиза. Франциск, прошу тебя, отправляйся немедленно к нему. Расскажи о случившемся. Мне надо идти к матери. Скажи моему милому, пусть спрячется и даст мне знать, где он. Я буду приходить к нему. Франциск, сделай это для меня.
21 
