Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
73 
В сгущающихся сумерках Фосс вернулся в свою квартиру с видом на Сады Эштрела и Базилику. Он принял душ и улегся на постели, погрузился в чувственные мечты под дым сигареты. Привести бы ее сюда, пусть это не самая нарядная квартира в городе, но здесь они могли бы остаться одни, вдали от посторонних глаз, вдали от лихорадочного отсчета мгновений. Здесь у них было бы время для… у них было бы время, и была бы близость. Карл провел ладонями по животу и груди, крепче сжал зубами окурок сигареты и почувствовал движение крови, покалывание и — странное спокойствие, блаженство, разливающееся в мыслях в этот теплый вечер.
— Я больше не один, — сказал он вслух, сам удивляясь этому мелодраматическому заявлению. Точь-в-точь актер из берлинского кабаре.
Посмеявшись над собственной глупостью, Фосс умиротворенно откинул голову на руку, и вдруг, без предупреждения, лица отца и брата поплыли перед глазами. Слезы размыли очертания комнаты, где он больше не был один, и долгий жаркий день завершился.
Глава 16
Понедельник, 17 июля 1944 года, Эштрела, Лиссабон
Вечером, полдесятого, Фосс поднялся, оделся, прихватил газету и пошел выпить кофе в угловом кафе, а оттуда перешел на обычную свою скамейку в Садах Эштрела. Он сидел, аккуратно положив на колени свернутую газету. К вечеру жара отпустила. Под деревьями гуляли парочки. Женщины по большей части были одеты нарядно — в шелка, а если на шелк денег не хватало, в хорошей выделки хлопчатобумажные платья. Мужчины-португальцы носили темные костюмы и шляпы, богатые иностранцы предпочитали лен, и только бедняки вынуждены были одеваться не по погоде тепло.
Сморгнув, Фосс увидел ту же сцену другими глазами, увидел других людей — не женщин и мужчин, наслаждающихся вечерней прогулкой, но выпот большого города. Из сумрачных, грязных зданий выползали они, выдавливались из дешевых, провонявших мочой пансионов, сочились с душных чердаков, и кое-как выполосканное белье жесткими складками сохло у них прямо на теле. Эти люди охотились за случайной монетой — схватить, засунуть во влажный, липнущий к ляжке карман. Наблюдатели, слухачи, шептуны, фабрикаторы слухов. Лжецы и обманщики, уголовники, хищники, падальщики.
Один из этой несметной стаи опустился на скамейку рядом с Фоссом. Маленький, истощенный, небритый и беззубый, черные брови торчат длинными пучками. Фосс легонько постучал свернутой газетой по скамейке и почувствовал, как прокисший запах чужой плоти приблизился вплотную. Осведомителя звали Руй.
— Ваш француз уже три дня из комнаты не выходит, — сообщил Руй.
— Он умер? — уточнил Фосс.
— Нет, нет. То бишь он выходил, но только кофе выпить.
— Кофе он пил один?
— Да. Еще купил хлеба и банку сардинок, — добавил Руй.
— С кем-нибудь разговаривал?
— Он до смерти напуган, этот тип. В жизни не видал, чтобы человек так боялся. От собственной тени шарахается, пинает ее ногой посреди улицы.
И ты бы на его месте шарахался, подумал Фосс. Бедолага Меснель переехал из Парижа, где у него был только один враг, в Лиссабон, где врагов уже двое — немцы и тайная полиция. Французскому коммунисту не позавидуешь.
— На окраине города он больше не бывал?
— Эти путешествия в парк Монсанту чересчур его утомили. У парня совсем нет сил… уж никак не для Монсанту.
— Сообщите мне, как только он отправится куда-то. Сигналы вы помните, — произнес Фосс.
Он поднялся и ушел, оставив газету на скамье. Жадно прошуршав страницами, Руй нашел желанное — бумажку в двадцать эскудо между новостями спорта.
Фосс вышел через ворота возле Базилики и направился по Калсада-да-Эштрела, поглядывая порой через плечо — не удастся ли поймать такси, а заодно удостоверяясь, что по его следам не идут буфуш. Возле него притормозило такси, и Фосс попросил довезли его до Ларгу-ду-Шиаду. По пути он думал о Меснеле. Что-то его тревожило. Все та же проблема: с какой стати русские используют такого человека в разведке? Безнадежный чудак, больной, невротик, неудачник, разучившийся даже умываться. Пиявка печеночная, клоп постельный!
Расплатившись с водителем, Фосс двинулся по лабиринту мощеных, давно разбитых улочек Байру-Алту к небольшому кабачку, перед входом в который жарили на улице макрель. Устроился в темном углу, откуда мог наблюдать сразу за двумя выходами. Заказал рыбу и графинчик белого вина.
73 
