очень нудно 
166 
— А то, что она не видела, как он выходил, вот что! — незаметно для себя произнес Решетников вслух.
Он запер машину, побежал в аэровокзал и там принялся старательно выписывать время прибытия-убытия самолетов архангельских и вологодских рейсов; потом подошел к окошечку платной справки:
— Можно у вас узнать о пассажирах Р-2395 за двадцать второе апреля?
— Что конкретно вас интересует?
— Нет ли в списке пассажира по фамилии Богданович Л.Б.? Улетел, понимаете ли, и ни слуху, ни духу. Вот я и думаю, может, он вовсе не улетал?..
— Вообще-то мы таких справок не даем, — ответила женщина нерешительно, и по этой ее нерешительности Решетников понял, что нужно сделать. — Сейчас выясню, — поднялась сотрудница, как только на стойку перед ней легла двадцатидолларовая купюра.
Но пассажира по фамилии Богданович Л.Б. в списке не оказалось. Ее и не могло, и не должно было оказаться, если только не допускать, что Богданович идиот!
Неудача со справкой огорчила Решетникова лишь на мгновение, а в следующее он уже знал твердо, что нужно делать дальше: ГОЛОС КОКОРИНА тут же всплыл в его памяти: «Значит, она ездила туда на автомобиле?»
И — ответ БОГДАНОВИЧА: «Ее «Ситроен» сломался». ГОЛОС КОКОРИНА: «Давно?» ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «В воскресенье. Что-то с зажиганием — не сумела завести». ГОЛОС КОКОРИНА: «Он стоит в гараже?» ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «Да». ГОЛОС КОКОРИНА: «Во вторник накануне вашего отъезда вы ездили на дачу электричкой?» ГОЛОС БОГДАНОВИЧА: «Моей машиной…»
Пришлось расстаться еще с одной двадцаткой, зато дежурный по стоянке был сама любезность.
— «Вольво» 426-04 МБ? — отлистал он журнал, провел пальцем по одной странице… по другой… по третьей… — Есть такая, на имя Савельева Алексея Владимировича.
— Кого?! — выхватил журнал Решетников. Такой фамилии до сих пор он не встречал.
— Савельева.
— А когда… когда ее забрали?
— У-у!.. Ищите. Вот графа «Время выезда со стоянки»… Двадцать второго… нет… двадцать третьего… нет… двадцать четвертого… нет…
«Вольво» забрали в субботу рано утром, забрал, судя по отметке, все тот же Савельев. Богданович вернулся в пятницу… В пятницу машина находилась еще здесь…
«Черт возьми! — вспотел от напряжения Решетников. — Что же это за Савельев такой, который воспользовался машиной Богдановича в его отсутствие?!»
Он показал дежурному все имевшиеся у него фотографии, но тот лишь смеялся и не хотел их даже смотреть: «Да вы что! У меня до трехсот машин в день, я…» — «Ну, а вдруг? А вдруг вспомните?» — не отставал Решетников, но опознание не состоялось.
Еще почти час ушел на поиск бортпроводницы, реакция ее на предложение посмотреть фотографии была похожей, вначале она отказывалась, но потом уступила просьбам; в ее взгляде на настойчивого частного детектива («Ой! Правда?! Это вроде как Эркюль Пуаро, да?») сквозила подозрительность, с какой смотрят на слегка помешанного.
«Ничего! — утешал себя Решетников, возвращаясь в Москву с предельной для своей «троечки» скоростью сто двадцать. — Ничего!.. Чтоб я сдох, если не раскручу этого торгаша, хитрована, мать его, если не найду, кто убил тебя?..»
С Кирой он мысленно разговаривал уже давно. Чем больше проходило времени со дня их первой и единственной встречи, тем ближе она ему становилась, тем большую ответственность за ее поручение чувствовал он. Он видел ее глаза, помнил пальто, шапочку того же цвета, каким впоследствии было окрашено ее лицо там, на пустой холодной даче, в запертой комнате.
«А ведь он, убийца, не позволил тебе даже раздеться. Он ждал тебя… он не хотел, чтобы ты видела его лицо… он боялся!..»
Перед Кольцевой Решетников связался с агентством:
— Валерия, что слышно?
— Есть Вадик, — сдавленным голосом проговорила Валерия, — его отвезли в двадцать четвертое отделение на Сокольнической. Туда поехали Игорь и Алексей Иванович.
— Только не хнычь! Ты там одна?
— Нет, с Валентином.
— Дай ему трубку!.. Валя!
— Я слушаю, Викентий.
— Я буду часа через два, ты с «Альтернативой» связался?
— А что я им должен сказать? Алексей Иванович…
— Позвони сейчас же Нежину! Пусть он, Валера Арнольдов и еще человек пять надежных ребят будут наготове. А сам немедленно отправляйся к Кокорину с признанием Вороновой и моей магнитофонной записью. Попроси, чтобы он все это прочитал и прослушал. Его отстранение от дела Богдановича — блеф Шорникова. Начальник следственного управления за это еще ответит!
166 
