33 
— Спасибо, Джилл, это все, что я хотела выяснить. Вы были так любезны…
— Роса… подождите, не вешайте трубку… почему вы не интересуетесь в первую очередь теми, кто причинил ей вред?
— Кого вы имеете в виду? — Как же она защищает Сантьяго Бланко! С чего это, интересно? Я вспомнила служанку Томаса Рохаса, ее недоумение по поводу того, что Джилл остановилась в гостинице, а не у них, как раньше, и фразу самого ректора: «Джилл уже какое-то время не слишком меня жалует». — Томаса? — тихо спросила я.
— Его, сукин он сын!
— Почему вы раньше ничего не сказали?
— Потому что речь идет не обо мне, а о моей подруге. Поверьте, я не порвала с ним все отношения только из-за Висенте… Вы ведь знаете, он очень привязан к отчиму.
Она замолчала.
— Больше вы ничего не хотите сообщить?
— Мне ничего не следует больше говорить. Но когда вы будете беседовать с ним, спросите его о кузине Кармен, той девице с юга, которую она пригрела и терпеливо воспитывала, даже сделала своим секретарем…
— Глория Гонсалес?
— Она самая… Хотелось бы знать, что он ответит.
Больше мне действительно не удалось вытянуть из нее ни слова. Я немного поразмышляла об этой Глории Гонсалес, в свое время почему-то уволенной, но, поскольку на расстоянии все равно ничего не выяснишь, быстренько выкинула ее из головы и полностью сосредоточилась на мексиканском писателе Сантьяго Бланко.
Не нужно быть особенно проницательной, чтобы, прочитав интервью, заинтересоваться именно этой фигурой: К.Л.Авила не стала бы обращать внимание журналиста на то, что снимала комнату у писателя, если бы этот факт не значил для нее так много. Квартира, которую я вот уже восемь лет снимаю в доме на углу Пласа Италия и Викунья Макенна, принадлежит одному инженеру, но, будь он даже частным детективом, мне бы в голову не пришло упомянуть о нем в интервью.
А потому, вернувшись домой в Олимпийскую деревню, Уго обнаружил, что мать его детей одержима очередной идеей. Чтобы немного остудить мой пыл, он пригласил меня поужинать в недавно открывшемся итальянском ресторанчике. (Почему все водят меня в итальянские рестораны?) По такому случаю я причесалась, принарядилась и, глядя на себя в зеркало, подумала, что малая толика кокетства не повредит женщине даже в сто лет.
Когда мы выходили, дверь соседней квартиры неожиданно открылась. Хулиан Росси, как истинный аргентинец, с годами стал еще более осанистым и представительным. Наверное, в детстве он потреблял больше протеинов, чем Уго и я, вместе взятые, а может, все дело в итальянских корнях. Он радостно приветствовал нас, из чего я заключила, что мой бывший муж по-прежнему с ним дружит. Дождавшись вместе лифта, который здесь работал бесперебойно и никогда не застревал, не то что у меня дома, мы спустились вниз, и я, несмотря на выражение лица Уго, бросилась в атаку.
— Уго сказал, ты преподаешь литературу в УНАМ. — И, едва дождавшись ответа, продолжила:— А не знаешь, случайно, писателя Сантьяго Бланко?
— Конечно, знаю, он тоже работает в университете, мы, можно сказать, друзья. Он тебя интересует?
— Да, я обещала одному чилийскому литературному журналу интервью с ним…
— Так ты у нас журналистка?
— Нет, просто иногда кое-что делаю для этого журнала, а поскольку я сама прослушала курс литературы в УНАМ… — Тут я запнулась, почувствовав себя полной идиоткой, и взгляд Уго не замедлил усилить это чувство. — Не знаешь, как его найти?
— Я дам тебе телефон его офиса. — Он вытащил из заднего кармана джинсов записную книжечку и, пока искал букву «Б», продолжал говорить; — Не знаю, повезет ли тебе, несколько месяцев назад он купил дом в Пуэрто-Эскондидо и в основном работает там… — Наконец он нашел номер телефона, мы остановились в тени на стоянке, и он записал его на клочке бумаги, вырванном из той же книжечки. — Если в понедельник тебе удастся его застать, сошлись на меня, а то эти знаменитые писатели любят разводить церемонии…
Знал бы Хулиан Росси, что в последние дни знаменитые писатели буквально заполонили мою жизнь, хотя еще неделю назад они были для меня недосягаемы.
Прощаясь, я задала вопрос, который вообще-то не собиралась задавать, но он вдруг вспыхнул в мозгу, как последний луч солнца на закате:
— Хулиан, ты не в курсе, Бланко сейчас женат? Я знала его первую жену…
— А второй у него и не было, он по-прежнему с Лупе… Он ведь не южноамериканец, не забывай, — добавил он с усмешкой, и мы тоже засмеялись.
33 
