Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
очень нудно 
73 
Но, проехав Эребру, он вновь свернул с шоссе. Голова совершенно прояснилась, и он начал обдумывать вчерашний разговор с Вероникой Молин. Внезапно к нему пришла уверенность, что она сказала не всю правду.
Вся эта история с ее отцом. Знала она или не знала, что он был нацистом? Ее удивление было наигранным. Она знала, но хотела это скрыть. Он не мог бы объяснить, откуда взялась эта уверенность. Но был и еще вопрос, ответа на который он не знал. Не была ли она, несмотря на ее уверения, знакома с Эльзой Берггрен?
Стефан вышел из машины. Это не мое дело, подумал он. Я должен заняться собой и своей болезнью. Я еду в Бурос. Я должен признаться, что мне очень не хватало Елены все эти дни. Если будет желание, позвоню Джузеппе и спрошу, как и что. И все.
И тут же решил поехать в Кальмар. Там когда-то родился Герберт Молин под фамилией Маттсон-Герцен. Там все и началось, в семье, обожавшей Гитлера и его национал-социализм.
Там еще должен жить человек по имени Веттерстед. Портретист, знакомый Герберта Молина.
Он вытащил из багажника рваную карту Швеции. Я ненормальный, подумал он, выбирая маршрут в Кальмар. Мне надо возвратиться в Бурос.
Но он уже знал, что поедет в Кальмар. Он хотел узнать, что произошло с Гербертом Молином. И Авраамом Андерссоном. И куда делась собака.
Вечером он приехал в Кальмар. Это было пятого ноября. Через две недели он должен начать лучевую терапию.
Когда он подъезжал к Вестервику, начался дождь и продолжался до самого Кальмара. Он ехал по сверкающей в свете фар мостовой и искал место, где остановиться.
18
Наутро он отправился к морю. В утренней дымке угадывался силуэт Эландского моста через пролив. Он подошел к самой воде и долго смотрел на медленный прибой. Усталость после долгого сидения за рулем все еще ощущалась. Дважды ему снилось, как огромные грузовики мчат на него лоб в лоб, он пытался увернуться, но было поздно – и в эту секунду он просыпался. Гостиница была расположена в самом центре города. Через тонкую стенку он долго слышал, как женщина в соседнем номере говорила по телефону. Через час он постучал в стену, и разговор вскоре закончился. Перед тем, как заснуть, он долго лежал, уставившись в потолок, и размышлял, что его понесло в Кальмар. Может быть, он бессознательно оттягивает момент возвращения в Бурос? Может быть, ему надоело общество Елены и он просто еще этого сам не понял? Он не знал. Но он очень сомневался, что поездка в Кальмар была вызвана исключительно его любопытством по поводу прошлого Герберта Молина.
Леса Херьедалена в прошлом. Теперь был только он сам, его болезнь и те тринадцать дней, что оставались до начала лечения. Все. Тринадцать дней Стефана Линдмана в ноябре. Интересно, как я буду вспоминать эти дни через десять или двадцать лет, если, конечно, буду в живых? Он даже не попытался ответить на этот вопрос. Вместо этого он зашагал назад в город, оставив за спиной туман и утреннее море. Он зашел в кафе, взял чашку кофе и попросил телефонный справочник.
В Кальмаре был только один человек по фамилии Веттерстед. Эмиль Веттерстед, художник. Он жил на Лагмансгатан. Стефан тут же открыл карту города и нашел без труда – улица находилась в самом центре Кальмара, всего в нескольких кварталах от кафе, где он сидел. Он полез было за телефоном, но тут же вспомнил, что тот сломан. Если купить новую батарейку, он снова заработает. Я могу просто туда пойти, подумал он. Просто позвонить в дверь. И что я скажу? Что я был другом Герберта Молина? Но это ложь, поскольку мы никогда друзьями не были. Работали в одном отделении полиции. Как-то вместе ловили убийцу. Вот и все. Иногда он, правда, давал мне хорошие советы. А может быть, и не такие хорошие, как мне теперь хочется думать. Не могу же я сказать, что хочу заказать свой портрет! К тому же Эмиль Веттерстед, надо думать, уже очень пожилой человек, как минимум ровесник Молина. Старик, ушедший от мирских забот и не особенно обеспокоенный тем, что происходит на этом свете.
Он медленно прихлебывал кофе и отвергал одну за одной все хитрости, которые могли были бы открыть ему двери в дом Эмиля Веттерстеда. Оставалось одно – позвонить в дверь и сказать, что он полицейский и хочет поговорить с ним о Герберте Молине. Реакция Веттерстеда подскажет, какой линии придерживаться дальше.
Стефан допил кофе и вышел из кафе. Воздух тут был совершенно не тот, что в Херьедалене. Там он был сухой и холодный, а здесь явно ощущалась близость моря. Магазины все еще были закрыты. По дороге к дому Веттерстеда он приметил магазинчик, торговавший мобильными телефонами и принадлежностями к ним. Интересно, в какое время привык просыпаться старый портретист?
73 
