37 
— Это благодаря моей мачехе, — сказал Джейк. — Она выкроила время, чтобы лично все проверить и устроить.
— Она молодец. — Занна запнулась. — Ты сказал, мачеха…?
Джейк кивнул.
— Моя родная мать умерла, когда я был маленьким.
— Прости, — изменившимся голосом сказала Занна. — Я… я знаю, что это такое. Ты ее помнишь?
— Да, очень хорошо.
— Тебе еще повезло. А я была слишком маленькой, чтобы запомнить. — Занна проглотила комок в горле. — Ты ладишь со своей мачехой?
— Да. Это потрясающая женщина и настоящая леди. Она сделала счастливым моего отца.
— Может, и моему отцу стоило еще раз жениться. Ему ведь не просто… оставаться одиноким.
— Одиночество может ранить, — тихо согласился Джейк.
Занна внимательно на него посмотрела.
— Мой отец, — произнесла она с выражением, — один из самых преуспевающих бизнесменов в стране. Он — крепкий орешек.
— Беру свои слова обратно, — серьезно сказал Джейк. — Но странно, неужели он нуждается в твоем заступничестве?
— А это уже не твое дело.
— Из-за чего ты поссорилась с отцом, Сюзи?
— А твои ищейки помимо прочего не занимаются промышленным шпионажем? — Занне следовало бы прикусить язычок. Меньше всего ей бы хотелось, чтоб Джейк или кто-нибудь еще начал расследование в «Уэсткотт Холдингз». Единственное, что им удалось бы получить, это откровенные высказывания Мэган по поводу Занниной загадочной болезни. А Занна не готова к такому риску.
— Ищейки тут не при чем, — спокойно ответил Джейк. — Я бы предпочел выслушать тебя.
— А я бы предпочла не обсуждать это, — огрызнулась Занна. — И точка.
— Это не простое любопытство, Сюзи. Я хотел бы помочь тебе. Знаешь ли, ведь для этого и нужны друзья.
— И что ты предлагаешь?
Джейк пожал плечами.
— Просто сейчас ты наверняка чувствуешь себя ужасно одинокой.
— А ты, как сэр Ланселот, решил прийти мне на помощь? — Занна дрожащими руками начала наливать кофе, и, естественно, разлила. — Вот черт!
— Дай я это сделаю.
— Я думаю, ты уже все сделал. — Она глубоко вздохнула. — Прошу тебя, допивай свой кофе и уходи. Тебе пора поставить в стойло своего коня.
Наступило молчание, потом Джейк тихо сказал:
— Кажется, я действую тебе на нервы.
— Вот именно. — Занна сделала глоток и отодвинула чашку: кофе был слишком горячим и горьким. — Спасибо тебе за еду. Она была… чудесной. Но свою жалось прибереги для более подходящих случаев.
— Я не собирался тебя жалеть, черт возьми. — В его ровном голосе послышалась стальная нотка. — Я хочу быть твоим другом, Сюзанна.
— Однажды я занималась с тобой любовью. — Занна положила руку на спинку стула и сжала ее так, что пальцы побелели. — Но из этого вовсе не следует, что я нуждаюсь в твоих подачках.
Джейк поднял голову. Его темные глаза были холодными, как вулканическое стекло. Он сказал:
— Ты выиграла, Занна. — Он произнес ее имя с оттенком презрения. — Я не буду больше и пытаться.
— Это именно то, что я хотела услышать.
Их разделял узкий кухонный стол. Занна могла дотронуться до Джейка, просто протянув руку. И, Боже, как же она хотела дотронуться до него.
С того момента, как он вошел в комнату, Занне хотелось, чтобы он приблизился к ней, обнял ее и прогнал прочь страхи и одиночество последних недель. Она должна была сгладить убогую обстановку этой комнаты и узость этой неудобной кровати своим великодушным актом самоотдачи. Она жаждала соединиться с ним в безграничном наслаждении.
«Я не хочу, чтобы ты был просто моим другом, — мысленно кричала она ему. — Я хочу, чтобы ты был моим любовником. Твоя страсть нужна мне не меньше, чем твоя доброта, и если у меня не будет ее, тогда мне ничего от тебя не надо. Вообще ничего. Как ты можешь не замечать этого? Как ты можешь не знать об этом»
И как странно, как ужасно, как смешно, что Занна смогла понять это только сейчас, прогоняя его навсегда.
Она смотрела, как Джейк поворачивается и уходит. Дверь закрылась за его спиной, а она все вслушивалась в его удаляющиеся шаги. Потом тишина затопила комнату холодным липким туманом.
Занна убрала руку со спинки стула и начала осторожно растирать сведенные пальцы. Моток веревки, забытый, валялся на полу, и она нагнулась, чтобы поднять его.
«Ты выиграла, Занна», слова Джейка когтями впивались в ее мозг.
Дрожащим голосом она сказала:
— Ну хоть какая-то победа, — и почувствовала, как горькие слезы бессилия хлынули у нее из глаз.
37 
