очень нудно 
136 
Но больше всего я тосковала по своей годовалой малышке, о которой давно уже не имела никаких сведений. Я знала лишь, что, когда Эксетер был захвачен бунтовщиками, ее вместе с леди Далкейт отправили в Утленд. Я написала этой преданной доброй женщине, умоляя ее сделать все возможное и привезти дочь ко мне.
Во Франции меня часто навещали английские роялисты. Это был скорее дурной знак, свидетельствующий о том, как скверно обстояли дела дома. Некоторым не нравились мои намерения в отношении принца Уэльского: они опасались, что во Франции из него сделают католика и это помешает ему наследовать трон. Но я стояла на своем.
В числе противников переезда принца во Францию был Джордж Дигби. Однако мне удалось убедить его, что главное сейчас – это военная помощь Карлу, и в конце концов он вместе со своими людьми отправился на Джерси, чтобы передать принцу мою просьбу немедленно прибыть в Париж.
Спустя довольно продолжительное время я получила от Дигби послание, суть которого сводилась к тому, что принц очень не хочет уезжать с Джерси, так как он увлекся дочерью тамошнего губернатора.
С этого увлечения и началась целая цепь бесчисленных любовных приключений моего сына, о которых впоследствии говорила вся Европа. В свои пятнадцать лет он уже показал себя легкомысленным повесой. То, что он мог развлекаться, когда столько было поставлено на карту, привело меня в ярость. Я написала ему очень суровое письмо, но Карл не спешил выполнить мою волю.
Пока я ждала его приезда, я постаралась сблизиться с моей племянницей мадемуазель де Монпансье, самой богатой наследницей во Франции. Полное ее имя было Анна-Мария-Луиза; дочь моего брата Гастона Орлеанского, она была королевской крови и вполне подходила принцу Уэльскому – по рождению, а в особенности из-за состояния, которое она унаследовала от своей матери. Будучи высокомерным и невежественным созданием, она никогда не упускала случая напомнить мне о моем плачевном положении. Эта девушка любила щеголять нарядами и драгоценностями, словно хотела сказать: «Посмотрите на меня! Я могу осчастливить самого взыскательного жениха, но кто станет моим супругом – решать мне». Избалованный ребенок! Впрочем, теперь ее уже не перевоспитаешь… Во всем нашем семействе лишь у нее были светлые волосы и голубые глаза. Из наших фамильных черт ей достался только большой нос. Она была молодой, здоровой и красивой. Я придирчиво рассматривала ее – и с некоторой долей злорадства отметила ее плохие зубы, несколько портившие ее облик.
Мадемуазель де Монпансье время от времени навещала меня, видимо, побуждаемая к этому добросердечной Анной. Всякий раз она презрительно оглядывала мои платья, которые были хотя и поношенными, но все же более изящными, чем ее. Я находила эту особу довольно-таки вульгарной и, если бы не ее огромное состояние, ни за что не сочла бы ее достойной партией для моего сына.
Ах, это состояние! Я должна была сделать все возможное, чтобы заполучить его.
– Вы никогда не были в Англии… – сказала я ей однажды. – О, вы лишили себя истинного удовольствия!
– Да, мадам, во Франции удовольствий не так уж много, – пренебрежительно заявила она.
– Наши зеленые поля… наши речки, сверкающие на солнце… Эта страна так прекрасна! – я с удовольствием описывала красоты моего королевства. – Как бы мне хотелось поскорее вернуться туда!
– Будем надеяться, что вашему супругу удастся сохранить свою корону, – изобразив сочувствие, приторно-сладким голоском произнесла моя племянница.
– В этом не может быть никакого сомнения, – решительно ответила я, уязвленная ее тоном. – Все уверены, что в самое ближайшее время он справится со взбунтовавшейся чернью.
– Однако этот бунт что-то уж слишком затянулся, дорогая тетушка, – легонько улыбнулась мадемуазель де Монпансье.
– Победа уже у него в руках, – сказала я.
Племянница недоверчиво покосилась в мою сторону. Я понимала, о чем она думает: Несби, Бристоль… Карл предпринимает отчаянные попытки заручиться поддержкой давних врагов – шотландцев. Члены королевской семьи разлучены друг с другом…
– Принц Уэльский подрастает, – напомнила я. – Он встанет бок о бок с отцом.
– Насколько мне известно, ему всего пятнадцать лет. А мне – семнадцать, – уточнила Анна-Луиза.
– Я знаю, – кивнула я. – Однако выглядите вы значительно моложе. Полагаю, когда мой сын будет здесь, вы с ним станете добрыми друзьями.
136 
