Последние отзывы

  89  

– Так это обычно и бывает, – объяснил мне Джек. – Иногда сознание у него проясняется, и он ведет себя пристойно. Но когда подходит время для принятия лекарства, он впадает в буйство. Доза, даваемая ему врачом, никогда не кажется ему достаточной. Он находится в полной зависимости от лекарства. Только Джаспер знает, как с ним управляться. Мы даже не решаемся подходить к больному, когда он впадает в буйное состояние.

Обычно после таких приступов Обри в изнеможении откидывался на подушку и спал часами, что, по мнению доктора, было очень хорошо – ведь в противном случае пришлось бы давать ему наркотические средства.

Мы часто беседовали с Амелией и Джеком. После смерти Обри Джек должен был унаследовать Минстер Сент-Клер, и уже сейчас по совету своих адвокатов он начал проводить кое-какие работы в поместье. Итак, Минстер Сент-Клер все-таки останется во владении семейства. Я была очень рада за Амелию.

Дни, проведенные в Минстере, были полны печали. Опять начался период моих страданий. Однажды я пришла в детскую и несколько часов просидела там в сумерках. Мое сердце разрывалось от горя – я снова и снова представляла своего бедного умершего сыночка.

Скорбя по сыну, я была преисполнена гневом по отношению к «дьявольскому доктору». Воспоминания живо охватили меня – его первые неумелые шаги, первая улыбка, первый зубик. Я буквально почувствовала, как его пухлые пальчики касаются моей руки и как светятся его глаза при виде меня.

Горе, страшное горе, пережитое мной, не хотело отпускать меня.

И тогда я сказала себе: «Я непременно сделаю то, что задумала – я найду этого злодея, под влиянием которого Обри превратился в развалину, доживающую сейчас свои последние дни в комнате наверху, человека, зловещие эксперименты которого отняли у меня мое дитя».

За этими мыслями застала меня Амелия. Она мягко упрекнула меня:

– Ты не должна сидеть тут и растравлять себя, – сказала она. – Это неразумно, ты пытаешься создать новую жизнь. Теперь у тебя есть Генриетта. Наверное, не следовало просить тебя приезжать сюда.

– Нет, это был мой долг, – возразила я. – Теперь я на многое смотрю по-другому. Мое отношение к Обри изменилось. Возможно, если бы это случилось раньше, я могла бы ему помочь. Но я рада, что приехала, хоть и страдаю. Иначе ведь и быть не могло. Но одно воспоминание будет преследовать меня, как мне кажется, всю жизнь. Оно не отпускает меня…

– Моя дорогая, ты должна целиком обратиться к той новой жизни, которую начала вести.

– Да, ты права. Именно так я и собираюсь сделать. Думаю, мой приезд укрепил меня в принятом решении.

Прошел еще один день. Обри становился все слабее и слабее. Я сидела у его постели, и мы снова говорили о прошлом – о том, как познакомились в Индии, как потом плыли домой, в Англию. Это путешествие казалось мне волшебным, и, как ни странно, Обри тоже так думал. Тогда я не понимала, что с моей помощью он пытался начать новую жизнь. Он казался мне таким светским, умудренным жизненным опытом человеком. Рядом с ним я выглядела наивной простушкой. Будь я немного старше и опытнее, я бы кое о чем догадалась. Но этого не произошло, и теперь я чувствовала, что тоже в какой-то степени не оправдала его надежд. Мне не удалось настолько очаровать его, чтобы отвлечь от старых дурных привычек, а моей любви не хватило на то, чтобы остаться с ним несмотря ни на что.

Я сидела рядом с Обри и держала его руку. Ему это нравилось. Он часто говорил, что мои руки умеют успокаивать.

Заметив, что он начинает возбуждаться, я вышла из комнаты. Перемена, происходящая с Обри, просто путала. Мне не хотелось видеть его в таком состоянии, да еще рядом с человеком, которого я называла про себя его тюремщиком.

Утром я проснулась очень рано, села у окна и стала смотреть на аллею. Мои мысли опять обратились к Джулиану. Я думала о том, как мечтала купить сыну пони, когда он немного подрастет. Нет, от этих воспоминаний надо бежать! Они не приведут ни к чему хорошему.

Я постаралась переключить свои мысли на тех, кто остался в моем лондонском доме. Как они все мне помогли – и легкомысленная на первый взгляд Генриетта, и практичные Джейн и Полли, и милый старый Джо со своими постоянными воспоминаниями о том, как он двадцать лет возил почту из Лондона в Бат. Лили с ее первой романтической любовью, которая, как мне хотелось надеяться, принесет ей больше счастья, чем принесла мне моя. Они действительно помогли мне пережить несколько самых трудных месяцев моей жизни, и теперь, вдали от них, я чувствовала, что опять впадаю в самую черную меланхолию.

  89