Последние отзывы

  156  

— Он не проявляет жестокости. Он осторожен. Ни разу не упомянул ее имени.

— Ты небезразлична Крису, девочка. Я бросила на него взгляд, означавший: «Молчи, болван».

Он сказал:

— Ты знаешь, что я говорю правду.

— Но от этого не легче. Крису и животные небезразличны.

Мы с Максом долго смотрели в глаза друг другу. Я понимала, о чем он думает. Если бы он сказал правду, сказала бы и я.

Одна запинка. С нее началось падение под откос. Одна маленькая запинка всего год назад, когда я выбиралась из микроавтобуса. Поначалу я списала ее на спешку. Я открыла дверцу машины, сделала шаг и споткнулась, пытаясь одолеть высокий бордюр. Не успев ничего понять, я распласталась на тротуаре с рассеченным подбородком и вкусом крови во рту — прикусила губу. Бинз не без сочувствия обнюхивал мои волосы, а Тост тыкался носом в апельсины, выкатившиеся из пакета и теперь лежавшие в канаве.

Вот корова, — подумала я, поднимаясь на колени. Я ушиблась, но, как мне казалось, ничего не сломала. Собрав апельсины, я подозвала собак и стала спускаться по лестнице к дорожке, идущей вдоль канала.

В тот вечер в мастерской, когда я собиралась на вечернюю прогулку и собаки в предвкушении прыгали вокруг меня, Крис спросил:

— Что это с тобой, Ливи?

— Со мной?

— Ты хромаешь.

Упала, объяснила я. Ничего страшного, наверное, потянула мышцу.

— Тогда тебе не стоит бегать с собаками. Отдохни. Я выведу их, когда закончу.

— Да ничего.

— Уверена?

— Я бы не говорила.

И я вышла на улицу и несколько минут осторожно разминалась. Как будто ничего не болело, что было несколько странно, поскольку если бы я потянула мышцу, разорвала связку или сломала кость, я бы это почувствовала, не так ли? Я же не чувствовала ничего, кроме хромоты, которая появлялась каждый раз, когда я опиралась на правую ногу.

В тот вечер я, наверное, здорово походила на Тоста, когда бежала вдоль канала, пытаясь угнаться за собаками. Добежать мне удалось только до моста, и я позвала собак назад. Они заколебались, явно смущенные, разрываясь между традицией и послушанием.

— Пошли, вы оба, — сказала я. — Не сегодня.

Но я уже больше ни разу с ними не гуляла. На следующий день моя правая нога отказала. В зоопарке я помогала бригаде ультразвуковой диагностики, таща в клетку к самке тапира, где должны были обследовать ее плод, ведро с яблоками и морковкой, и один из сотрудников спросил меня:

— Что с тобой случилось, Ливи?

Тогда мне в первый раз стало ясно, что я приволакиваю ногу.

Но что меня встревожило, так это то, что в обоих случаях — и когда я хромала, и когда приволакивала аогу — я не сознавала этих нарушений.

— Наверное, нерв защемило, — предположил в тот вечер Крис. — От этого и потеря чувствительности.

Он повернул мою ступню вправо и влево. Я смотрела, как его пальцы ощупывают мою ногу.

— Разве при защемлении нерва нет боли? Резкой, или тянущей, или какой-нибудь еще?

Он опустил мою ступню.

— Может, тут что-то другое.

— Что?

— Спросим Макса, хорошо?

Макс простучал подошву, провел по ней колесиком с крошечными выступами и попросил описать мои ощущения. Потянул себя за нос, уперся указательным пальцем в подбородок. И предложил показаться другому врачу.

— Как давно это у тебя? — спросил он.

— Почти неделю, — ответила я.

Он посоветовал специалиста с Харли-стрит и сказал, что необходимо поставить точный диагноз.

— Что же это? — спросила я. — Ты знаешь, да? Просто не хочешь сказать. Боже мой, неужели это рак? Ты думаешь, у меня опухоль?

— Квалификации ветеринара недостаточно для диагностирования человеческих болезней, девочка.

— Болезней. Болезней, — повторила я. — Так что это?

Он сказал, что не знает. По его мнению, у меня, возможно, поражены нейроны.

Я вспомнила любительский диагноз Криса.

— Защемление нерва?

— Поражение центральной нервной системы, Ливи, — пробормотал Крис.

Мне показалось, что на меня рушатся стены.

— Что? — переспросила я. — Центральная нервная система? Как это?

—Нейроны — это особые клетки, состоящие из тела, коротких отростков и одного длинного. Они передают импульс мозгу. Если они…

— Опухоль мозга? — Я схватила его за руку. — Макс, ты думаешь, что у меня опухоль мозга?

Он стиснул мою ладонь.

— В настоящий момент у тебя приступ паники, — сказал он. — Тебе нужно обследоваться и успокоиться. А пока, как там наша незаконченная шахматная партия, Кристофер?

  156