218 
— Джин Купер.
— Жену? Не понимаю…
— Она взяла синий «кавалье». Оделась так, как ни за что не оделась бы при других обстоятельствах. Если бы ее или машину заметили в ту ночь у коттеджа, описание, данное любым свидетелем, указало бы на Джин Купер.
— Но мальчик… Томми, разве мальчик не сказал, что у женщины, которую он видел, были светлые волосы?
— Светлые, седые. Он был без очков. Автомобиль он узнал, но женщину видел смутно, а остальное додумал. Он решил, что мать приехала повидаться с его отцом. А у нее была причина повидаться с ним и причина убить Габриэллу Пэттен.
Хелен задумчиво кивнула:
— Если бы Флеминг сказал Мириам Уайтлоу, что едет в Кент, чтобы разорвать отношения с Габриэллой…
— Он остался бы жив.
— Но почему он ей не сказал?
— Гордость. Однажды он уже испортил себе жизнь. И ему не хотелось, чтобы она знала, как близко он снова подошел к подобной черте.
— Но она все равно со временем узнала бы.
— Верно. Но тогда он иначе представил бы разрыв с Габриэллой: он, дескать, ее перерос, пресытился ею, осознал, что она за женщина. Видимо, так он в конце концов и сказал бы Мириам. Он просто не был готов сообщить это в тот момент.
— Значит, всему виной выбор времени.
— В каком-то смысле, да.
Линли взял ее за руку, наблюдая, как естественно переплелись их пальцы. Неожиданно этот жест тронул его тем, что обещал и что открывал.
Хелен нерешительно произнесла:
— А остальное. Спасение животных.
—А что тебя интересует?
— Что ты сделаешь?
Он помолчал, обдумывая вопрос, оценивая скрытые последствия каждого ответа, который он мог ей дать. Когда же он так и не ответил, она продолжала:
— Мириам отправится в Холлоуэй, Томми.
—Да.
— А ты знаешь, кто работает с этим? Кто расследует дела о похищении этих животных?
— Это легко выяснить.
Он ощутил пожатие ее пальцев.
— Но если ты сдашь Криса Фарадея тем, кто занимается этими взломами и похищениями… Томми, у нее никого не останется. Ей придется жить в приюте или в больнице. И то, что ты попросил ее сделать, окажется впустую.
— Это поможет передать убийцу в руки правосудия, Хелен. Это не пустой результат.
Он не смотрел на нее, но чувствовал, что Хелен вглядывается в его лицо, пытаясь прочесть по нему скрытые мысли Линли, чтобы самой понять, что он собирается сделать. А он и сам этого не знал. Сейчас не знал. Пока не знал.
Я хочу простого решения, думал он. Я хочу стандартного решения. Я хочу провести черту, которую никому и в голову не придет переступить. Я хочу закончить пьесу, когда в ней всего лишь предусмотрен антракт. Это прискорбный факт моей жизни. Который всегда был моим проклятием.
Решайте, инспектор. Он так и слышал голос Оливии. Решайте. Решайте. А затем живите со своим решением. Как я буду жить. Как я живу.
Да, подумал Линли. Как ни странно, но он ей это должен. Он должен был всю оставшуюся жизнь сам нести бремя своего сознательного выбора, груз совести и ответственности.
— Это расследование убийства, — наконец проговорил он в ответ на незаданный Хелен вопрос. — Так оно начиналось, так и закончится.
218 
