очень нудно 
48 
* * *
- Когда в мрачнейшей из столиц
- Рукою твердой, но усталой
- На чистой белизне страниц
- Я отречение писала,
- И ветер в круглое окно
- Вливался влажною струею, —
- Казалось, небо сожжено
- Червонно-дымною зарею.
- Я не взглянула на Неву,
- На озаренные граниты,
- И мне казалось – наяву
- Тебя увижу, незабытый…
- Но неожиданная ночь
- Покрыла город предосенний,
- Чтоб бегству моему помочь,
- Расплылись пепельные тени.
- Я только крест с собой взяла,
- Тобою данный в день измены, —
- Чтоб степь полынная цвела,
- А ветры пели, как сирены.
- И вот он на пустой стене
- Хранит меня от горьких бредней.
- И ничего не страшно мне
- Припомнить, – даже день последний.
* * *
- Буду черные грядки холить,
- Ключевой водой поливать;
- Полевые цветы на воле,
- Их не надо трогать и рвать.
- Пусть их больше, чем звезд зажженных
- В сентябрьских небесах —
- Для детей, для бродяг, для влюбленных
- Вырастают цветы на полях.
- А мои – для святой Софии
- В тот единственный светлый день,
- Когда возгласы литургии
- Возлетят под дивную сень.
- И, как волны приносят на сушу
- То, что сами на смерть обрекли,
- Принесу покаянную душу
- И цветы из Русской земли.
Ни в Слепневе, ни в Царском Селе, хотя и там у Анны Ивановны Гумилевой были и цветочные клумбы, и черные грядки, Анну Андреевну к земляным работам не подпускали; цветами и овощами занималась сама хозяйка. Клочок земли у Ахматовой появился только в 1955 году, когда ленинградский Литфонд выделил ей дачу в поселке Комарово. Сил после обширного инфаркта у Ахматовой уже не было, но она все-таки осуществила давнюю мечту о пусть маленьком, но своем саде и своих цветах.
1959 г. Декабрь
…Всем известно, что есть люди, которые чувствуют весну с Рождества. Сегодня мне кажется, я почувствовала ее, хотя еще не было зимы. С этим связано так много чудесного и радостного, что я боюсь все испортить, сказав кому-нибудь об этом. А еще мне кажется, что я как-то связана с моей корейской розой, с демонской гортензией и всей тихой черной жизнью корней. Холодно ли им сейчас? Довольно ли снега? Смотрит ли на них луна? Все это кровно меня касается, и я даже во сне не забываю о них.
* * *
- Почернел, искривился бревенчатый мост,
- И стоят лопухи в человеческий рост,
- И крапивы дремучей поют леса,
- Что по ним не пройдет, не блеснет коса.
- Вечерами над озером слышен вздох,
- И по стенам расползся корявый мох.
- Я встречала там
- Двадцать первый год.
- Сладок был устам
- Черный душный мед.
- Сучья рвали мне
- Платья белый шелк,
- На кривой сосне
- Соловей не молк.
- На условный крик
- Выйдет из норы,
- Словно леший дик,
- А нежней сестры.
- На гору бегом,
- Через речку вплавь,
- Да зато потом
- Не скажу: оставь.
* * *
- Всё отнято: и сила, и любовь.
- В немилый город брошенное тело
- Не радо солнцу. Чувствую, что кровь
- Во мне уже совсем похолодела.
- Веселой Музы нрав не узнаю:
- Она глядит и слова не проронит,
- А голову в веночке темном клонит,
- Изнеможенная, на грудь мою.
- И только совесть с каждым днем страшней
- Беснуется: великой хочет дани.
- Закрыв лицо, я отвечала ей…
- Но больше нет ни слез, ни оправданий.
ЦАРСКОСЕЛЬСКАЯ СТАТУЯ
Н.В. Н<едоброво>
- Уже кленовые листы
- На пруд слетают лебединый,
- И окровавлены кусты
- Неспешно зреющей рябины,
- И ослепительно стройна,
- Поджав незябнущие ноги,
- На камне северном она
- Сидит и смотрит на дороги.
- Я чувствовала смутный страх
- Пред этой девушкой воспетой.
- Играли на ее плечах
- Лучи скудеющего света.
- И как могла я ей простить
- Восторг твоей хвалы влюбленной…
- Смотри, ей весело грустить,
- Такой нарядно обнаженной.
48 
