28 
— Вероятно, — серьезно ответила Сиенна, — мне надо побольше узнать об этой увлекательной должности? Не дай бог попаду в неловкую ситуацию?
Никто раньше не насмехался над Хашимом, и потому он не уловил издевку в ее голосе. Ему никогда не приходилось уговаривать или соблазнять любовницу.
— Прежде всего, открытый расходный счет, — мужчина пренебрежительно оглядел рваные джинсы и грязную футболку Сиенны. — Чтобы в дальнейшем покупать одежду, которая понравится не только тебе, но и твоему шейху.
— А есть какие-нибудь особые требования? — кротко спросила девушка. — Или предпочтения? Цвет, покрой, ткань?
Хашим подозрительно сощурился. Она что, соглашается без возражений? Черт возьми, почему эта странная англичанка все время преподносит сюрпризы?
— Разумеется, сегодня ты одета совершенно неподобающим образом.
— Ну, разумеется.
— Впредь желаю видеть тебя одетой в шелк и атлас, а также в бархат и кружево. Ничего искусственного. — Его передернуло. — Если буду доволен я — значит, будешь довольна и ты.
— Звучит восхитительно, — закатив глаза, прошептала Сиенна. — Что-нибудь еще?
Черные глаза Хашима сверкнули. Он предвкушал, как сорвет изящное дорогое белье с ее великолепного тела.
— Большую часть времени я провожу в Кудаме, но часто путешествую, ведя дела от имени моей страны, и хочу, чтобы в таких поездках ты сопровождала меня.
— А как же моя работа? — серьезным тоном поинтересовалась Сиенна.
— Твоя работа?
— А точнее, карьера. Я начинала с нуля и трудилась изо всех сил. Нельзя просто взять и уйти.
Хашим в нетерпении взглянул на нее.
— Любовнице шейха нет нужды думать о деньгах. Так что можешь бросить работу.
Бросить? Сиенна больше не могла сдерживать эмоции. Неужели он совсем не представляет, как живут нормальные люди? Пожалуй, нет.
— И не собираюсь, — заявила девушка. — Я горжусь своей репутацией и вот-вот подпишу несколько выгодных контрактов.
— Заключи субконтракт.
— Нет.
— Сиенна, не переполняй чашу моего терпения!
— То же самое могу сказать о тебе! Не смей думать, что меня можно купить!
Воцарилось напряженное молчание.
— Все продаются и покупаются, суть лишь в цене, не так ли?
— Снова проклятые фотографии? Да ты просто зациклился на них! — Она потянулась к дверце. — Не позволю и дальше себя оскорблять. Довольствуйся тем, что уже получил.
Ему вдруг захотелось взять свои слова обратно.
— Не уходи. — Хашим поймал ее за руку. — Пожалуйста.
Нежное прикосновение успокоило бурю в душе Сиенны. Раньше он никогда не просил! Она заявила о своих взглядах, продемонстрировала гордость и независимость — но эффект, производимый на нее этим человеком, остался неизменным: девушка таяла от любого его прикосновения.
— Нельзя быть столь эгоистичным и спесивым, Хашим. Следует считаться и с моими желаниями.
Уже практически уверенный, что она — невероятно! — отвергнет предложение, Хашим вновь удивился.
— Так ты готова подумать?
— Конечно, ведь не каждый день выпадает шанс получить главную роль в «Золушке»!
Непонятным образом триумф шейха омрачило разочарование: кажется, Сиенна собирается сдаться — а ему нравилась их дуэль.
— И ты согласишься?
— Если будут приняты мои условия.
— Твои условия? — возмущенно повторил мужчина.
— Разумеется. Почему все должно происходить по-твоему?
Потому что так было всегда, на протяжении всей его жизни!
— Назови их, — властно потребовал он.
— Ну, для начала можешь позабыть о кредитной карточке — я не миллионерша, но честно зарабатываю своим нелегким трудом, и мне вполне хватает — разве что дорогую одежду не покупаю. И сопровождать тебя буду, только если поездка не помешает работа. Я продолжу жить нормальной жизнью. Захочешь увидеться — придется согласовывать время.
— Но это не укладывается ни в какие рамки! — возразил Хашим.
Девушка пожала плечами.
— Тогда забудь обо всем. На самом деле, — с искренностью в голосе добавила она, — в долгосрочной перспективе так будет гораздо лучше.
— Но ведь ты сама не хочешь забывать, — прошептал он, заключая Сиенну в пламенные объятия. — В данный момент твое чудное тело зовет меня.
Она позабыла, что хотела сказать, когда он приподнял футболку и коснулся ее груди.
— Без бюстгальтера? — голос мужчины дрожал, полный одновременно возбуждения и неодобрения.
28 
