очень нудно 
40 
Лауре хотелось закрыть лицо руками и разрыдаться. Казалось, что все предки Леев со времен Тюдоров, когда ими был построен этот дом, осуждали ее:
– Всегда Леи владели поместьем Леев, до того как тебе не удалось произвести на свет наследника.
– Я предполагаю пригласить кузена нашей дочери, Энтони Лея, сюда и до его отъезда надеюсь объявить о его помолвке с нашей дочерью.
– Она... слишком молода.
– Ей шестнадцать. Вы вышли замуж семнадцати лет.
– Да... но дети кажутся сейчас моложе.
– Что за глупости! Аманда вполне созрела. Она выйдет замуж за своего кузена Энтони Лея. Они будут жить здесь, и я надеюсь, что вскоре, поскольку мне Бог не дал сына, я увижу в доме Леев своего внука. Пожалуйста! Вам известны мои желания.
– Что... что должна делать я?
– Не поощряйте мистера Фрита Дейнсборо бывать здесь часто. Подготовьте девочку, рассказывая о кузенах и их достоинствах. Постарайтесь, чтобы она прониклась сознанием своего долга.
– Я постараюсь.
– Очень хорошо. Я напишу брату и думаю, что весной Энтони сможет навестить нас. Это двадцатилетний молодой человек – приятный и богобоязненный. Наша дочь будет очень счастлива.
Лаура кивнула и склонилась над вышивкой.
* * *
Лилит не могла уснуть. Она лежала на своей узкой кровати и наблюдала игру теней по комнате, создаваемую бегущими облаками, временами закрывавшими луну. То светло, то темно. То она могла разглядеть лица спящих девушек, то едва различала их тела на кроватях.
Ветер раскачивал деревья за окном, и ветки бились в окно. Тень легла на лицо Джейн, потом дерево качнулось и тень ушла. Было похоже, что старушка луна смеется тому, как шалит ветер, и веткой дерева, как карандашом, рисует на лице Джейн морщины, совсем как ребенок, портящий картинку в книге и несколькими штрихами превращающий молодую женщину в старуху.
Она и состарится, думала Лилит, прежде чем заполучит Тома Полгарда. Фермерская дочь с барселонской дороги получит Тома. Он ведь такой размазня, послушная овечка из отцовского стада. «Бе-е! Бе-е! Я хочу Джейн. Но пойду туда, куда меня толкают».
Дураки... все они... кроме Лилит, все.
Как жаль, что она так молода. Если бы она была немного старше. Если бы у нее было больше жизненного опыта, она бы знала, что делать. Она натянула на себя одеяло и подумала о том моменте, когда открыла дверь риги; представила себе то, что увидела тогда, и ощутила в себе энергию и силу. Да, вот что было ей дано – власть! Но она не совсем была уверена в том, достаточно ли она взрослая... и сильная, чтобы ее употребить.
Она еще долго не могла заснуть, а когда заснула, то увидела во сне Фрита Дейнсборо. И во сне она ему сказала: «Ты должен мне подчиняться. Ты должен делать то, что я хочу, потому что у меня есть власть, чтобы заставить тебя».
Видимо, она спала не долго, потому что, когда она проснулась, лунные блики все еще играли на лице Джейн. Старая... молодая... Старая, какой станет, так и не заполучив Тома Полгарда!
Иногда по ночам Джейн плакала – ужасная глупость плакать от огорчения. Какая польза от слез? Если тебе что-то нужно, иди и добивайся. Слезы в кровати по ночам никому еще не помогли.
Наконец Лилит крепко заснула, и утром ее пришлось будить, а когда она поднялась, сны не сразу оставили ее. В крапчатом старом зеркале она едва узнала в тоненькой девчушке себя из снов – этакую властную особу.
Эти мысли не давали ей покоя и днем. В какой-то момент она едва не поделилась с Амандой. Но Аманда, кроме книг, ни в чем не разбиралась; а то, что Лилит видела в риге, было далеко от книг. Лишь два дня спустя она решила действовать. Она достаточно сильна, чтобы с этим справиться; в этом она была уверена. Она знала также, что если не преуспеет в этом, то потеряет веру в себя. Чего ей бояться? Ей нечего бояться, кого бы то ни было. Пусть другие боятся.
Она вертелась вокруг фермы Полгардов, пока не увидела его. Он тащил одного из ягнят и был даже уродливее, чем она помнила; может быть, именно потому, что он тащил ягненка, как Иисус на картинках, он и казался безобразнее, ибо в фермере Полгарде не было ничего от Доброго Пастыря.
Они увидели друг друга как раз у риги. Она стояла, не двигаясь и не спуская с него глаз, а он был так удивлен, что застыл на месте, раскрыв рот. Он медленно соображал и какое-то время не находил слов; он был озадачен, увидев нарушителя права на землю, не бросившегося в ужасе бежать при виде него.
Первой заговорила Лилит.
40 
