очень нудно 
91 
Диалог в юмористической сценке «Кому платить» заканчивается авторской ремаркой: «Картина». Позднее Чехов использовал такую концовку в рассказе «Неудачный визит» (Сочинения, т. 1, стр. 437).
Мысль о принадлежности Чехову двух стихотворений и сценки «Кому платить» основывается прежде всего на характерно-биографическом колорите псевдонима «Юный старец».
В детстве Чехов получил суровое религиозное воспитание, Библию и церковные книги знал наизусть. М. Д. Кукушкин, учившийся в таганрогской гимназии в одну пору с ним, вспоминал: «Все <…> считали его принадлежащим к духовному званию <…> благодаря его слабости к славянским текстам, которые он часто декламировал в гимназии, и знанию многих изречений из священной истории» (см. А. Измайлов. Чехов. Биографический набросок. М., 1916, стр. 38–39). Это воспитание оставило свои следы и в характере, и в языке, и в обиходных привычках и склонностях Чехова.
Интересны своеобразные стилевые обороты в его письмах, где склонность к одиночеству и творческая сосредоточенность часто определяются как затворничество, постничество, монашество, житие: «у меня есть склонность к затворничеству» (А. С. Суворину, 19 мая 1892 г.); «Если бы в монастыри принимали не религиозных людей и если бы можно было не молиться, то я пошел бы в монахи» (А. С. Суворину, 1 декабря 1895 г.). Образ отшельника, монаха-пустынножителя, «Иова под смоковницей», старца Чехов применял к себе с гимназических лет: «А. П., будучи тогда гимназистом пятого класса, спал под кущей посаженного им дикого винограда и называл себя „Иовом под смоковницей“. Под ней же он писал тогда стихи…» (М. П. Чехов. Антон Чехов на каникулах. — Чехов в воспоминаниях, 1954, стр. 66). По-видимому, этот образ был настолько привычен, что в письмах 1875–1879 гг. старший брат называл Чехова не иначе как «отче»: «велемудрый отче», «глубокопочтенный, достопоклоняемый отче», «пресловутый отче Антоние» — как и следовало обращаться к старцам-монахам в реальном монастырском быту. Ср. подписи в письмах Чехова: «архимандрит Антоний» (А. С. Суворину, 11 июля 1891 г.); «иеромонах Антоний» (М. П. Чеховой, 9 июня 1895 г.); «…от старца Антония» (надпись на книге «Рассказы» 20 августа 1897 г.); «…слушайся старца-иеромонаха» (О. Л. Книппер, 1 марта 1901 г.).
Все эти имена: «Иов под смоковницей», «Отче Антоний», «Старец Антоний», «Юный старец» — связаны не только стилистической общностью; они отражают свойственную Чехову душевную зоркость и мудрость, которую художник К. А. Коровин отметил в нем в очень ранние годы: «Несмотря на его молодость, даже юность, в нем уже тогда чувствовался какой-то добрый дед, к которому хотелось прийти и спросить о правде, спросить о горе и поверить ему что-то самое важное, что есть у каждого глубоко на дне души» (ЛН, т. 68, стр. 550–551).
Явственный биографический колорит псевдонима «Юный старец», характерное совпадение имен в сценке «Кому платить»; сюжет сценки, столь типичной для старших братьев Чехова, что вероятно, она писана прямо с натуры; время появления этих «безделушек» и место их появления — все это дает определенную уверенность, что публикации в «Стрекозе» 1878 г. за подписью Юный старец являются первыми публикациями Чехова.
«ОДНА ИЗ „ЭТИХ ДАМ“…»
Впервые — «Будильник», 1878, № 41, 16 октября, стр. 581. Без подписи.
Печатается по журнальному тексту.
Известно, что еще в 1877 г. Чехов посылал свои юморески в московский журнал «Будильник», и некоторые из них могли быть напечатаны уже тогда без подписи или под неизвестными псевдонимами.
По содержанию и ситуации публикуемый анекдот совпадает с подписью Чехова под рисунком В. И. Порфирьева «Из театрального мира» (см. т. 3 Сочинений, стр. 455), а две последние реплики обнаруживают с чеховской юмореской почти полное словесное тождество («— Для чего же так много? Мне довольно и одной. — Ничего… Остальные раздадите знакомым…»).
Факты повторного использования молодым Чеховым тем, мотивов своих прежних произведений нередки — особенно это касается мотивов и острот мелких, «локальных» (см. предисловие к примечаниям в наст. томе). Тем вероятнее такое использование в жанре подписей, с которым у Чехова как раз в это время были большие затруднения. «…Легче найти 10 тем для рассказов, чем одну порядочную подпись, — жаловался он Н. А. Лейкину в письме от 4 ноября 1884 г. — Все темы, какие у меня накопились за все время моего литературничества, я вывалил Вам в прошлом году». Вряд ли Чехов послал бы в «Осколки» шутку, не ему принадлежащую и напечатанную к тому же ранее в известном юмористическом журнале (см. подробнее: А. Толстяков. Неизвестная юмореска Чехова? — «Вопросы литературы», 1970, № 1, стр. 251–252).
91 
