очень нудно 
38 
Может, Джованни и был дома, но не Тото. Дойдя до площади, инспектор увидел своего сына, который шел не напрямик к палаццо Питти и домой, а бежал к нему с сияющим лицом и кричал: «А я тебя жду!»
От удивления инспектор остановился как вкопанный. Тото уже давно стал таким отчужденным... а тут он скачет вприпрыжку, словно маленький мальчик, который хочет, чтобы отец подхватил его и закружил...
Улыбаясь, он едва не протянул руки ему навстречу. Сын промчался мимо, даже не заметив его. Инспектор, озадаченно нахмурясь, обернулся и увидел, что Тото стоит, положив ладони на плечи худенькой светловолосой девочке, и что-то ей горячо говорит. Она слушала, наклонив голову с распущенными длинными локонами, как на картине Боттичелли. Пальцы ее вытянутых по бокам рук комкали рукава темной футболки, не по размеру длинной. Инспектор повернулся и пошел домой один.
После обеда приемная была полна народу, но, взглянув только раз на эти лица со следами тревоги или надежды, он решил, что Лоренцинй его помощь не требуется. Он прошел к себе, вежливо поздоровавшись, и закрылся в кабинете, чтобы заняться вещами из квартиры девушки-японки.
Сев за стол и подвинув себе кучу вещдоков, он продолжал думать о Тото. С ним всегда было трудно, не то что с Джованни. Хотя его ум и находчивость не могли не вызывать восхищения. А теперь... Надо отдать ему должное, вегетарианка она или нет, а девочка премилая. За обедом место Тото снова пустовало, но Терезе не пришлось даже взглядом призывать мужа к молчанию. Он и так не сказал ни слова.
Это Джованни сообщил ему, что родители девочки разводятся и, как только закончится четверть, она должна уехать с матерью в Данию.
— Он обещает убежать из дому. Но он не убежит, правда, мам?
— Конечно нет. И отдай мне после обеда свою футболку. Ты забрызгал ее томатным соком, а я пока не стирала темное. Кто-нибудь хочет добавки?
Ты думаешь, что твои дети всегда будут детьми, а потом они внезапно взрослеют. Красивая девочка, но иностранка. Японка тоже убежала от семьи, и посмотрите, чем это закончилось.
Он с уважением думал о своем младшем, но ему было страшно. Как говорится, маленькие детки — маленькие бедки. И если они вдруг перестают быть детьми, то мир совершенно меняется. Его сын пробежал мимо, даже не заметив его, и теперь он чувствовал себя таким одиноким, как будто оба ребенка уже уехали из дому. Что ж, однажды они уедут.
А ты занимайся своей работой, сказал он себе, открывая папку, лежавшую перед ним. Она-то никуда от тебя не убежит. Конечно, к тому времени он уже выйдет в отставку... Все в жизни, что кажется тебе таким прочным и постоянным, на самом деле подспудно движется, а ты этого не замечаешь.
Голова Лоренцини просунулась в дверь весьма кстати.
— К вам посетитель.
Это был Беппе, пожилой садовник, он едва не лопался от сознания собственной важности, глядя сквозь листья огромного растения.
— Входите, входите... Что это у вас такое?
— Это кентия. Она вам не испачкает пол, внизу у нее поддон. У нас завоз был, и я подумал, что эта как раз подойдет вам. Я поставлю ее возле окна. Это вам от меня в благодарность.
— В благодарность?
— Ну, помните квартиру, которую вы посоветовали моей внучке? Первого числа они въезжают... Не поливайте ее слишком часто, а то зальете. Но, по правде, я не за этим пришел. Я насчет туфли. Пойдемте лучше со мной — мы ее не трогали. Я так и сказал Джованни, я так и сказал: они захотят сделать фотографии, как возле пруда. Верно?
— Я... да, совершенно верно. Где вы ее...
— Ну тогда идемте, что ли?
Когда они поднимались по усыпанной гравием дорожке, Беппе, несмотря на свою полноту и крутой подъем, болтал без остановки. Это все вчерашний ливень, понимаете. После ливня мы всегда чистим водостоки. Вот и вчера чистили, смотрите. Видите?
Через каждые несколько метров в толще не успевшего еще просохнуть гравия виднелась керамическая труба, идущая по диагонали вниз, в некое сооружение, напоминающее небольшой склеп.
— Здесь нам нужно налево, а там опять вверх по главной аллее.
Главная аллея еще круче забирала вверх, и Беппе ненадолго замолчал, переводя дыхание.
— Долго нам еще идти? — спросил инспектор.
— Уже недалеко. Джованни там стоит на часах. Мы решили, что ему нужно там остаться, на всякий случай...
Широкая полоса песка и гравия поднялась к сияющему горизонту, увенчанному силуэтом конной статуи, установленной на каменной лестнице. Огромные пушистые белые облака проплывали в вышине ярко-синего неба, и все вокруг пахло сырой листвой лавра.
38 
