1

— Я постараюсь рассказать вам все, но, боюсь, что обрывки моих воспоминаний — не совсем то, что вам нужно. К тому же у меня отняли часы. А поскольку я ничего не видела и не слышала, я часто теряла связь с реальностью, теряла минуты, дни, даже недели.

Хорошо помню, как все началось, наверное, потому, что в те первые дни тысячи раз прокручивала в голове произошедшее, пытаясь понять, что мне следует делать, как поступать. Я обдумывала и переосмысливала события, представляла, что мне удалось убежать. Мысленно звала на помощь — и кто-нибудь в это время оказывался рядом, меня выходил встретить Лео — он иногда так делал. Я представляла множество различных вариантов, но это ничего не меняло ни в настоящем, ни в том, что случилось в ту ночь. Я вышла прогуляться с Тесси вокруг квартала. Дул ледяной ветер. Помню, как он завывал, под его порывами с крыш падала черепица, хлопали и скрипели неплотно закрепленные ставни. Тесси, как обычно, тянула за поводок. Не понимаю, как ей удается так стремительно бегать, быстро-быстро перебирая крошечными лапками… Они пинали и били ее, пока она не захрипела… Не хочу об этом говорить.

Я вернулась на площадь, толкнула дверь… затем — провал.

В темноте, прямо перед носом, я увидела что-то похожее на вращающуюся лопасть вентилятора, и тут же мир закружился вместе с ней. Меня тошнило, не хватало воздуха. Сильно пахло хлороформом, мне казалось, что я в больнице, прихожу в себя после операции. Я почувствовала, что сейчас меня вырвет, но, должно быть, опять на какое-то время потеряла сознание.

Конечно, для вас это важно, но я не знаю, как долго пробыла в забытьи. Очнулась, лежа между передними и задними сиденьями машины, уткнувшись лицом в коврик. Рот и нос были забиты пылью и ворсинками. Я ощущала, что машина едет прямо и быстро, скорее всего, по автостраде. Меня чем-то укрыли, наверное, кожаной курткой, от нее исходил отвратительный запах пота и чего-то прогорклого и сального. Я испытывала удушье и хотела отбросить ее, но руки оказались связаны за спиной.

— Я задыхаюсь! Снимите с меня это, я не могу дышать! — закричала я, тут же получила жестокий удар по ребрам и почувствовала, как кто-то поставил на меня ноги. Я попыталась поднять голову. — Дайте мне дышать! Пожалуйста!

Меня пнули в голову, и неизвестный голос произнес:

— Очнулась, сука.

Я услышала какую-то возню, потом меня дернули за волосы и голос сказал прямо в ухо:

— Никогда, никогда не указывай, что я должен делать. Слышишь? Ты не в своем паршивом дворце. Здесь приказываю я, поняла?

— Да…

В шею уперся ботинок, мне оттянули голову назад и заклеили рот широким куском пластыря, сильно прижав его. Потом меня швырнули обратно на пол и еще плотнее укутали вонючей курткой. Я запаниковала. Во рту было полно грязи, из-за пластыря приходилось еще глубже вдыхать невыносимое зловоние. Я не смогла сдержаться и закричала, вернее, попыталась, но крик, бесполезный и причиняющий боль, застрял в горле.

Голос с переднего сиденья, но не со стороны водителя, взревел:

— Ты что, козел, делаешь?

— Я заклеил ей рот. От этой сучки слишком много шума.

— Ты, придурок! Сними немедленно! Сними! Если ее вырвет после хлороформа, она задохнется.

Я слышала, как Тесси заскулила, а потом завизжала, когда ее ударили.

Пальцы, теребящие пластырь на моем лице, мерзко пахли табаком. Я замерла. Несколько волосков оторвалось вместе с пластырем, было очень больно, и я заплакала. Они продолжали перебранку и не обращали на меня внимания. Мужчина на переднем сиденье был в ярости.

— Без моего разрешения дотрагиваться до нее не смей! Здесь за товар отвечаю я!

Я пыталась счистить зубами с языка и выплюнуть песок и пух, дышала через рот, стараясь хоть так избежать запаха затхлого пота. Рука онемела, но я не шевелилась, боялась, что боль вернется или ботинок вновь ударит по ребрам.

Я все еще находилась словно бы в полусне от хлороформа, но не могла позволить себе вновь впасть в забытье, хотя это, возможно, облегчило бы страдания. Ощущение удушья, темнота, неспособность двигаться — все это приравнивало сон к смерти. Я решила вести себя тихо и молчать, чтобы не давать повода себя бить, и постараться по звукам определить, куда меня везут. Тишина. После ссоры из-за пластыря они замолчали. Да и чего, собственно, я ждала? Что они скажут: «Смотри-ка, мы сворачиваем туда-то и туда-то?»

  1