156 
— Ну вот! Теперь еще и Клеманс не дает отыграться.
— Да посмотри! Я выиграла всего лишь пятьдесят франков.
— Я их у тебя беру, — сказала Мари.
Клеманс соединила мизинец одной руки с большим пальцем другой и, приставив свободный большой палец к носу, пошевелила руками — получился знакомый всем жест.
— Если Клеманс выходит, то мы больше не играем, — сказала Мари.
— Ну ладно, ставлю двадцать франков, — передумав, сказала Клеманс.
— Держу.
Вновь замелькали карты.
— Ты хорошо знаешь Ламбера? — спросил у Эдуара Анри.
— Да, он изучал право.
— Он недавно поступил на медицинский.
— А, вот кому я доверю лечить моего дядюшку!
— Я выиграла, — сказала Мари, беря двадцать франков Клеманс.
— Ставлю тридцать франков, — сказала та, — с условием, что ты мне передашь талию… Решай скорее, мне нужно уходить.
— Согласна.
Клеманс выложила семерку и девятку — девятка выиграла.
Более огорченную физиономию редко можно увидеть, лицо Клеманс могло заставить плакать турка.
— Ставлю мой остаток, — сказала она.
— Держу, — ответила Мари.
На третьей карте Мари выиграла.
Теперь лицо Клеманс могло выжать слезу у ростовщика.
— Голосуем двадцать два су в пользу Клеманс, чтобы она могла заплатить за кабриолет, — предложил Анри.
— Подите вы к черту! — бросила Клеманс, надевая шляпку.
— Послушай, Клеманс, — сказал Эдуар, — ставлю за тебя двадцать франков, играй, и даю тебе честное слово, что в любом случае деньги будут твои.
— Ладно.
Выиграв двадцать франков и забрав деньги, она накинула шаль и исчезла, только ее и видели.
— Бедная Клеманс! — сказал Анри.
— Брось! Вчера вечером она выиграла восемнадцать луидоров у Жюльетты.
Завязался разговор, потом стали понемногу расходиться. Эдуар и Анри уходили последними, и Мари согласилась отпустить их с условием, что они вернутся после ужина.
— Славная девушка эта Мари! — сказал Эдуар, спускаясь по лестнице.
— А где ты с ней познакомился?
— У бедняги Альфреда, который теперь в Африке.
— Она лучше Клеманс.
— Несравненно.
Молодые люди удалялись, расточая похвалы женщине, которая в эту минуту приникла к окну и, адресуя улыбку Анри, а взгляд Эдуару, провожала их до тех пор, пока оба не скрылись за углом.
— Теперь, когда мы одни, сударь, — слегка недовольным тоном сказала Мари, — вы мне поведаете, что вы делали в последние два дня и отчего забыли бывать здесь.
Эдуар улегся у ног своего красивого и строгого судьи и принялся разворачивать перед ним систему защиты, которая сделала бы честь опытнейшему адвокату.
Разбирательство длилось долго. Суд, поразмыслив и приняв во внимание любовь, которую он испытывал к обвиняемому, учел смягчающие обстоятельства и объявил подсудимого невиновным.
Вот чем в общих чертах были заполнены дни Эдуара, когда милое утреннее видение ненадолго погрузило его в сладостные мечты.
III
В МАСКЕ
Близился бальный сезон в Опере. Надобно заметить, что балы в Опере — это то место в Париже, где публика более всего скучает и куда вновь и вновь устремляется, уж и не знаю почему, с наибольшим удовольствием. Мари тоже с радостью ожидала наступления сезона, намереваясь не пропустить ни одного бала.
Впрочем, Мари была из тех умных женщин, которые берут своего кавалера под руку лишь при входе, а очутившись в зале, предоставляют ему свободу до того момента, когда нужно ехать домой или идти ужинать.
На сей раз все происходило так, как обыкновенно происходит в первую субботу. Однако едва Мари оставила Эдуара, как тот почувствовал, что кто-то взял его за руку.
Он обернулся.
— Ты кого-нибудь ждешь? — спросило его домино, которого совершенно невозможно было узнать, так оно было спрятано, укутано, укрыто в своем развевающемся наряде с капюшоном.
— Нет.
— Не хочешь ли дать мне руку?
— С удовольствием, — ответил Эдуар, сжимая тонкую аристократическую ручку и пытаясь по глазам распознать ту, которая запросто к нему подошла.
— Напрасно стараешься, — сказало домино, — ты меня не узнаешь.
— А ты-то меня знаешь?
— Прекрасно.
— Докажи.
— Нет ничего проще. Но поскольку то, что я хочу сказать, интересно только тебе, не нужно, чтобы другие это слышали. Иди за мной.
156 
