очень нудно 
199 
Так они подъехали к площади, на которой установлен был кенотафий герцогу Фейрену. Здесь же помещалась харчевня «Единорог», из которой разносились звуки самого непристойного веселья: музыка, вопли и визг женщин, хриплые крики пьяниц, стук кружек и топот множества ног.
– Спешимся? - спросил Фолькон, однако Оггле Свонк предостерег его:
– Коли в городе чума, так надобно избегать мест, подобных этому, где собирается столь много народу!
– Однако ж именно здесь я вынужден буду с вами расстаться, - неожиданно сказал Фронг. - Благодарю вас, молодой хире, за помощь. Коли во мне будет нужда - и коли я, разумеется, буду об ту пору жив, - спросите меня здесь, в этой харчевне.
– Что ж, прощайте, - отозвался Фолькон, и дай вам бог удачи!
Привязав лошадь к коновязи, предводитель разбойников исчез в дверях вертепа, празднующего пир во время чумы, а юноша и Оггле Свонк поехали дальше, пока не добрались без дополнительных приключений до Фиолетового Дома.
В этой части столицы жизнь хотя бы немного напоминала прежние дни. Работали магазины и лавки, пусть и не все; иногда по улице проезжали повозки, ходили люди - правда, с превеликой осторожностью, избегая любой близости, будто и речи не могло быть о том, чтобы коснуться другого человека.
Оставив Оггле Свонка смотреть за лошадью и прикрытыми плащом пленными карликами, Мальтус Фолькон проследовал в присутствие, объявив гарду при входе свой значок. На лестницах и в коридорах Фиолетового Дома было куда как менее людно противу обыкновенного. Встреченные юношей чиновники в удивлении раскланивались, ибо пребывали в уверенности, что Фолькон безвестно сгинул. Не тратя времени на пустые разговоры, юноша устремился в приемную своего отца, Себастиена Фолькона. Вопреки обыкновению, за столом не было секретаря Фриска и светильники оказались потушены; но из приоткрытой двери кабинета грейскомиссара пробивался колеблющийся свет - очевидно, горел камин.
– Отец! - воскликнул юноша, распахивая двери и входя.
В кабинете было темно, тяжелые портьеры плотно закрывали окна. Грейскомиссар сидел в кресле подле камина, в задумчивости вороша уголья кочергой. Он вскочил, кочерга со звоном покатилась по плиткам пола.
– Мальтус! Сын мой, ты жив?!
– Отец, позволь мне обнять тебя! - пылко вскричал юноша и тотчас заключил отца в объятия.
– Но как? Как ты спасся? Что случилось с тобою?! - принялся расспрашивать грейскомиссар, несколько успокоившись и усадив сына к камину. Юноше пришлось рассказать историю плавания на Брос-де-Эльде, включая бегство и кораблекрушение, постигшее лодку.
– Но где же хире Бофранк? Где хире Дивор? - спросил молодой Фолькон, едва окончив повествование.
– После того как злокозненный упырь был изловлен и, благодарение господу, казнен, с субкомиссаром Бофранком я более не встречался, - сухо отвечал Себастиен Фолькон. - Как мне сообщили, хире Бофранк стал допускать престранные поступки и высказывания; однако ж не буду основываться на домыслах, ибо сам я его давно не видел и не могу наверное сказать, где он и что с ним. Что до упомянутого тобою хире Дивора, я и подавно не ведаю, где он может обретаться, да и ранее-то знал о нем куда как мало. Но хватит расспросов и рассказов! Поспеши домой, передохни, переоденься с дороги!
– Прости, отец, - покачал головою юноша, - у меня есть неотложные дела, и потому я должен вначале отыскать хире Бофранка.
– Я пребывал в великой скорби, когда решил, что навек потерял тебя, а ты не хочешь ехать домой, - с укоризною сказал грейскомиссар. - Безумец Бофранк тебе дороже родных и близких! Как такое может быть?
– Я повторю: у меня есть неотложные дела, - стоял на своем юноша. - Что до хире Бофранка, то, посмею утверждать, он вовсе не безумец, но человек разумный и храбрый, и в нем я вижу для себя пример во многом. Еще раз прошу простить меня - как только я совершу, что задумал, тотчас вернусь в наш дом.
– Господь тебе судья, - тихо молвил Себастиен Фолькон, когда за сыном, чуть скрипнув, затворилась дверь Тяжело вздохнув, он подобрал с пола кочергу и принялся вновь шевелить ею в камине, наблюдая огонь с видом крайней задумчивости и усталости.
Эти старые школы мертвы, и последователи их слепы к смертному свету.
Парацелъс
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ,
в которой Хаиме Бофранк узнает о Конфиденции Клириков и местопребывании грейсфрате Баффельта, а такоже становится заговорщиком
Субкомиссар молчал.
199 
