очень нудно 
143 
– Понятно, – вздохнула сестра. – Ну, до завтра.
– И последнее, – напомнил Флавиус, остановив ее уже у двери. – Прошу тебя, как человека, Ха Танг, – проникновенно произнес Флавиус, взирая на сестру, и на его обычно каменном лице появилось откровенное отвращение. – Оденься.
Посланник вернулся очень скоро, едва лишь король успел выпроводить пьяного Кантора, который почему-то передумал уходить и минут десять пытался предлагать короне свою непонятно какую помощь с тем неповторимым пафосом, с каким обычно пьяные мужчины уважают друг друга.
При первом же взгляде на полугнома Шеллар с удовлетворением отметил, что не ошибся. Ганзи был бледен и заметно нервничал.
– Рад снова вас видеть, – радушно приветствовал его король, делая вид, что не замечает состояния гостя. – Итак, что же ответил на мое предложение господин Дорс?
– Он… – Видно было, что воспитанный и здорово струсивший визитер не решается дословно воспроизвести слова начальника. – Он очень рассердился и попросил вам напомнить, что условия здесь выдвигает он. Раз вы желаете играть в открытую, то вопрос ставится следующим образом: пока вы выполняете его требования – ваш друг живет. Первое же ваше «нет» – и шут покойник. Отдавать вам что-либо категорически отказался. Вы на его месте разве отдали бы?
– Что ж, печально… – развел руками король. – Придется, видимо… – он сделал паузу, с удовлетворением наблюдая, как посланник покрывается холодным потом, и закончил: – …принять его условия, как это ни обидно для меня лично. Можете ему передать, что к завтрашнему утру все будет сделано.
– Благодарю вас, – с неописуемым облегчением произнес Ганзи и одарил монарха Ортана таким глубоким поклоном, какого тот в жизни не получал от своих придворных. – Позвольте откланяться и…
– Задержитесь на минутку, господин Ганзи, – попросил король. – Я хотел сказать вам пару слов… Не для господина Дорса, а для вас лично.
– Почтительнейше внимаю, – снова занервничал несчастный.
– Позвольте поинтересоваться, почему для столь опасной миссии выбрали вас? Вы чем-то прогневили босса, или он просто не сознает, насколько она в действительности опасна?
– Полагаю, он считает, что мне ничего не грозит, – медленно подбирая слова, чтобы не обидеть собеседника, произнес Ганзи. – Поскольку вы связаны обстоятельствами и не осмелитесь ничего мне сделать…
– Возможно, – философски согласился король и непринужденно откинулся на спинку кресла, по привычке вертя в руках карандаш. – Не очень умно, однако можно допустить и такое. Надеюсь, сами вы понимаете, что обстоятельства имеют свойство меняться, и если в настоящий момент они действительно гарантируют вам безопасность, то в другой раз все может сложиться иначе?
– Это угроза?
– Это совет. Я все же осмелюсь дать вам его, ибо лично к вам питаю заслуженное уважение и некоторую симпатию, каковых не испытываю к вашему боссу. В следующий раз, когда вам снова поручат посольскую миссию, попытайтесь отказаться со всей убедительностью, на какую только способны. И если босс останется глух к вашей просьбе, сделайте из этого выводы. Вы ведь понимаете, что мое терпение, равно как и моя привязанность к другу, имеют свои границы. Жадность же господина Дорса таковых не имеет, и рано или поздно конфликт дойдет до критической точки. Самое смешное, что даже я сам не берусь определить, чем могу пожертвовать ради друга, а чем нет, и когда этот момент все же наступит… Знаете, говорят, я в гневе страшен. Но это мелочи по сравнению с тем, насколько я непредсказуем в горе.
– Благодарю вас за совет, – снова поклонился Ганзи. – У вас есть еще вопросы?
– Пожалуй, единственный. Могу я поинтересоваться вашей родословной?
– Зачем? – вдруг напрягся посланник. Бедняга решил, наверное, что в свете последних высказываний короля его родственникам что-то грозит…
– Вы мне неуловимо кого-то напоминаете, и я не могу припомнить, кого именно. Даже не пойму, гнома или человека, – убедительно соврал его величество.
– Я происхожу из клана Шлессельберг, – неохотно сообщил Ганзи. Очень неохотно, видимо, исключительно из боязни навредить родным. – Вряд ли у вас там живут знакомые. Мой отец – честный труженик, всю жизнь занимался художественным литьем, а о матери он ничего мне не рассказывал.
– Совсем ничего?! А другие родственники, соседи? – не унимался Шеллар. – Немыслимое дело – гном заводит роман с человеком, а соседи не сплетничают?
143 
