очень нудно 
37 
Кантор повернулся посмотреть, как дела у девушки, а то после выстрела что-то подозрительно тихо стало. И удивился в очередной раз, хотя удивляться, собственно, было нечему.
– Чего ты стоишь? – сказал он, поднимая свой плащ и подходя ближе. – Прячь оружие, и пойдем дальше.
– Ага… – растерянно сказала она и сунула пистолет в карман. Прямо так. Ох уж эти испуганные женщины… – Да, конечно пойдем… С тобой все в порядке? У тебя рукав в крови.
– Все в порядке, просто запачкался. Достань оружие и посмотри, ничего ли ты не забыла, а то мне кажется, оно может у тебя прямо в кармане выстрелить.
Кантор наклонился, вытер нож об одежду ближайшего грабителя и спрятал в ножны. Ольга по-прежнему стояла, не двигаясь, и во все глаза пялилась на покойника.
– Что ты так смотришь? – спросил Кантор. – Он уже ничего никому не сделает. Кто тебя учил стрелять?
– Король… – деревянным голосом ответила девушка. – А я его насмерть убила?
Ах вон оно что! Как до него сразу не дошло!
– Это что у тебя, первый? – уточнил он свою догадку. Она молча кивнула. Да, это серьезно… Хоть бы не разревелась… он обнял ее за плечи и повел прочь. – Пойдем, тут по пути есть одна поганенькая забегаловка, купим что-нибудь выпить. Расслабься, ничего страшного не случилось.
– Знаешь, – обиженно отозвалась она, дрожа, как от озноба. – Может, для тебя это ничего страшного… Может, ты это делаешь каждый день… А я только что убила человека.
– Нашла о чем переживать! Знаешь, что бы он с тобой сделал, если бы ты его не убила?
– Догадываюсь.
– Вот то-то. Не переживай и не бери дурного в голову. Я тоже когда-то начинал. После первого десятка все это проходит.
– Спасибо, – с убийственным сарказмом ответила она. – Уж не полечиться ли мне прямо сейчас?
Кантор засмеялся и стиснул ее плечо. Ничего, нормально. Похоже, обойдется без истерики.
– Ты отличная девчонка, – сказал он. – С чувством юмора у тебя проблем нет.
Она вздохнула и прижалась к нему чуть крепче.
– Пойдем в твою забегаловку. Надеюсь, там к нам никто не прицепится?
– Да нам с тобой никто не страшен! – снова засмеялся он и вдруг поймал себя на странном желании остановиться и… Да нет, не может такого быть. Что это с ним, в самом деле!
«Может-может, – сказал внутренний голос. – Не выпендривайся, остановись и немедленно обними девушку как следует. И поцелуй. Хочешь ведь».
«Не дождешься!» – огрызнулся Кантор.
– Почему ты замолчал? – спросила Ольга. – Не молчи, говори что-нибудь. А то мне становится страшно.
– Не бойся, – сказал он и остановился.
Повернул ее лицом к себе и обнял. Она тут же прижалась к нему, уткнувшись лицом в его плечо.
«О небо, что я делаю, – подумал он, чувствуя, что реагирует на это так же, как любой нормальный мужчина, две луны не видевший женщин. – Только не это, только не посреди улицы… Только не я! Этого не может быть! Ну, славная девушка, симпатичная, необычная, но это же не причина, чтобы вот так, ни с того ни с сего, после стольких лет вдруг вспыхнуть таким желанием, что того гляди пуговицы со штанов поотлетают… Да скольких таких славных и симпатичных он даже не заметил, проходя мимо, сколько их ушли несолоно хлебавши после напрасных попыток с ним заигрывать, и вдруг… проснулся, спящий красавец! Нашел время! И, что самое ужасное, она ведь это чувствует, просто не может не чувствовать, как раз в нужном месте прижалась… Чувствует и продолжает прижиматься! Не понимает, что из этого может выйти? Или… хочет, чтобы так вышло?»
– Диего, – сказала она, не поднимая лица. – А почему о тебе говорят… ну, то, что неправда? С чего они так решили? Ты не любишь женщин? Или считаешь, что это безнравственно? Или у вас в Мистралии считается патологией не приставать к каждой даме? Ты же совершенно нормальный. Или это потому, что ты заколдован?
– Нет, – ответил он, пытаясь стиснуть пальцы на ее плечах. Непослушные пальцы не согласились и, категорически отказавшись замереть, заскользили по ее волосам, ушкам и небольшому участку шеи, не скрытому свитером. – Я… не знаю… Не спрашивай… Ничего не спрашивай, я сам ничего не понимаю… Можно я тебя поцелую?
Она молча подняла лицо и закрыла глаза.
Ну зачем она это сделала? Ну что ей стоило сказать «нет»? Ничего бы тогда не случилось. Перетоптался бы. Взял бы себя в руки и успокоился. А так…
В молодости это у него называлось «бросить вожжи». Тогда он делал это часто. Забыв обо всем на свете, с головой бросался в безудержный разгул, длившийся иногда несколько суток. Отдавался веселью и наслаждениям, окунаясь в них, как в океанские волны, ни о чем не заботясь и не боясь утонуть. Пил вино, пел песни, любил женщин, носился галопом, танцевал – и все это в одном лихом порыве, на лету, в состоянии непрекращающегося восторга. И остановить его было практически невозможно, пока это состояние не проходило само при очередном пробуждении в незнакомом месте с незнакомой женщиной и с головной болью. И с непременными словами: «Ни хрена себе я погулял…»
37 
