57 
Когда уже ближе к вечеру меня выгнал из постели голод, я по-прежнему решила к телефону не подходить. Вскипятила чайник и принялась жадно уписывать холодный ростбиф. Однако голод не утихал, и даже Тамерлан, поглядывая на меня, не удовлетворился обычной своей порцией кошачьих консервов. На пару с ним мы играючи прикончили банку тунца. Свою половину я сдобрила каперсами, кетчупом, репчатым луком и лимонным соком.
Вечером позвонили в дверь. Я крадучись подошла к окну и выглянула на улицу. На меня испуганно смотрел Павел — наверно, вид у меня был тот еще.
— Ты не больна? — спросил он, заметив, что я еще в халате.
— Слегка, все никак в себя не приду.
— Как там наш душитель? — спросил он.
Я пожала плечами.
— Может, уже умер.
Павел удивленно вскинул брови. Потом позвонил в больницу. Справки о состоянии здоровья больница дает только родственникам, услышал он ответ. Я-то знала об этом еще по Марго.
— Из этого, однако, следует заключить, что он жив, — заявил Павел. — А как дела у твоего мужа?
Пришлось мне заявить (Павел и тут меня не понял), что Левином в качестве мужа я сыта по горло и совсем не горю желанием таскаться к нему в больницу.
— Ехать-то туда уже поздно, — сказал Павел. — В больнице известно какая жизнь: в пять ужин, в восемь отбой, зато в шесть утра подъем. Но можно ведь позвонить в отделение.
Я не хотела.
Мы вместе выпили кофе.
— А на кого ты оставил детей?
— Соседка с ними сидит, читает им «Хайди», — ответил он, и я ощутила легкий укол тревоги.
— И что, симпатичная соседка? — спросила я, попытавшись изобразить иронию.
Павел только усмехнулся.
И все-таки он обо мне беспокоится, правда, у него, многодетного отца-одиночки, времени совсем нет, так что скоро ему опять бежать. Но он мне очень помог, от него исходит какая-то положительная энергия, которой так недоставало всем прежним моим мужчинам.
На следующий день я поняла, что в силах навестить Левина. Его поместили в палату на двоих. Первым делом мне бросился в глаза его очень странный профиль, поразительно напоминающий муравьеда. Нос и рот, практически сшитые вместе, были перевязаны, все это донельзя распухло и цвет имело фиолетово-синюшный. Говорить он не мог, пил только через трубочку.
— Ну, как ты? — задала я вполне бессмысленный вопрос.
Он только в отчаянии закатил глаза к небу.
— Что ж, надо стиснуть зубы и терпеть, — сказала я, прекрасно осознавая, что, с учетом нанесенных увечий, совет этот звучит довольно подло.
Рассказать ему, что потом натворил Дитер? Левин дал понять, что и так знает. На клочке бумаги он написал, что к нему в больницу приходил полицейский, хотел его допросить, но понял, что Левин пока не способен давать показания. Но все-таки рассказал Левину, что Дитер с тяжелым ранением лежит в реанимации, в этой же больнице.
— Он выкарабкается? — спросила я.
Левин пожал плечами.
Я показала ему синяки на шее, Левин кивнул: он в курсе. Мы с ним товарищи по несчастью. Ни о разводе, ни об отцовстве речи не было.
— Что тебе принести? Книги, сок, детское питание? — спросила я.
Левин написал: «Путеводители, комиксы, питье, только не кислое, можно банановый сок».
Я пообещала в следующий раз принести.
Потом подалась к реанимации. Дежурная медсестра о прогнозах предпочла не распространяться, а лишь уведомила меня, что посещение больных сразу после операции у них запрещено.
Только я пришла домой, позвонил Павел.
— Что лучше — нам к тебе зайти или ты к нам забежишь? — спросил он.
Вообще-то детям у меня нравится, дома всегда есть в запасе молоко и какао, а в это время года еще и горы рождественского печенья.
Леночка и ее братец Коля не без отцовской помощи соорудили у меня в саду снеговика, вокруг которого теперь опасливо расхаживал Тамерлан.
— А у тебя санки есть? — поинтересовался Коля.
Санки у меня нашлись, но вот горки не было.
Это навело Павла на мысль выехать с детьми на пару дней в горы.
— Поедешь с нами? — спросил он вдруг.
Я бы с удовольствием, но изнурительные автопробеги к альпийским красотам, в Австрию или Швейцарию, нет, это не для меня.
— От тебя никто этого и не требует, — сказал Павел. — Я не горнолыжный ас, меня вполне устроит катание на санках с гор, а это доступно и у нас в Оденвальде. И ребятам после кори хорошо побыть на воздухе.
57 
