119 
Орлов оценил красоту комбинации, но сама идея ему все же не очень нравилась.
– Что, если ты ошибаешься? Тогда мы взлетим на воздух!
– Я не ошибаюсь, говорю тебе. Я знаю своего Ричарда. Когда козыри сброшены, он не сделает ничего, что могло бы навредить старику Хэнку. И уж точно он не сделает ничего такого, что могло бы навредить картинам.
Высунувшись, насколько это возможно, из окна локомотива скорого поезда Париж – Шербург, Ричард, теперь уже снявший костюм Буффало Билла, смотрел назад. Он видел, что второй поезд их догоняет – наверняка его пустили по их следу. В воздух вздымались клубы пара, топка работала на износ. Впрочем, между составами оставалась дистанция не меньше мили, и если не сбавлять ход, то преследователи могли и не успеть.
– Ребята, бросайте побольше угля! – крикнул Ричард двум парням из банды Даргело, все еще одетым как индейцы.
Когда весть о скорой казни Лизетты пришла к ним через своего человека из тюрьмы Сантэ, у них оставалось всего несколько часов на все про все. Самым легким оказалось с помощью того же человека организовать постройку трамплина и заменить настоящего священника и палача на Джуно и Хьюго. Нетрудным оказалось – благодаря дружбе Эммы с Буффало Биллом, сложившейся еще в те времена, когда она работала в салунах Запада, – устроить маскарад с костюмами и повозкой. Но все остальное… Поджечь павильон… за считанные минуты выбраться из туннеля и переодеться в костюмы индейцев, а потом разыграть спектакль перед Дювалем… скинуть с повозок людей Дюваля и ко времени домчаться до тюрьмы… потом успеть на вокзал, как раз к отправлению экспресса Париж – Шербург… вот это оказалось задачей не из легких.
Ричард вернулся в первый пассажирский вагон. Все картины были внутри.
Лизетта делала перевязку раненому Даргело.
– Как здоровье пациента? – спросил Ричард.
– Пуля только слегка его задела, – сказала Мэйсон. – Он непременно поправится.
– Слегка? – возмутилась Лизетта. Посмотрите, как он страдает. Мой бедный Джуно, ты готов был отдать за меня жизнь.
Купаясь в тепле ее внимания, гангстер с гордостью сообщил Ричарду:
– Видели, как я сделал сальто в воздухе? Великолепно, правда?
Ричард улыбнулся:
– Ты летал как птица. Пожалуй, ты был похож на ястреба. Даргело немного подумал и решил уточнить:
– Или на орла?
– Именно. На орла.
Даргело просиял.
– Нам с Джуно надо поговорить относительно того, как нам действовать, когда мы приедем в Шербург.
Лизетта погладила Даргело по голове, провела нежно по лбу.
– Я уйду. Но я буду недалеко. Если я буду нужна тебе, мой друг, позови свою голубку, и я прилечу к тебе, мой бравый орел. – Лизетта наклонилась и крепко поцеловала Даргело в губы.
Мэйсон вместе с Лизеттой отошли в дальний конец вагона. Мэйсон заметила счастливую улыбку на лице Даргело.
– Она меня любит, – сообщил он Ричарду.
Женщины сели на подбитые ватой и обтянутые плюшем сиденья первого класса. Прошла целая вечность с тех пор, как они вот так сидели вдвоем и секретничали. Столько всего произошло за это время. Мэйсон повернулась к Лизетте и положила руки ей на плечи.
– Ты самый лучший друг, о котором может только мечтать человек.
Лизетта, казалось, была искренне удивлена.
– Но это ты спасла меня.
Слезы подступили к глазам Мэйсон:
– Лизетта, ради меня ты готова была лишиться жизни. Ты даже не подумала сказать им правду, чтобы спастись. И все это лишь потому, что боялась мне навредить. Они могли бы пытать тебя неделями, но ты все равно бы молчала. Ты самый честный, самый преданный, самый благородный человек на свете. Такого друга нет ни у кого на земле.
Лизетта пожала плечами. Как всегда, когда не хотела показывать, что чувствует на самом деле.
– Да так, ерунда.
– Нет, – продолжала настаивать Мэйсон. – Это не ерунда.
Не в силах сдержать переполнявших ее чувств, она привлекла Лизетту к себе и крепко-крепко обняла. Когда она ее отпустила, глаза Лизетты тоже были влажными.
Лизетта с досадой смахнула со щек слезы.
– Не заставляй меня плакать. Мне надо держать фасон. Нельзя позволять мужчинам думать, что я сделана из ахов и охов.
Мэйсон засмеялась и тоже утерла слезы.
– Ну вот, вижу, ты помирилась с Джуно.
– Я решила его простить. – Лизетта хотела, чтобы это прозвучало с беспечной небрежностью, но Мэйсон было не так легко провести. – Если уж он рисковал ради меня, надо уметь прощать.
119 
