120 
Лизетта бросила томный взгляд в сторону Джуно. Мэйсон смотрела на нее и думала, что никогда еще не видела свою подругу такой счастливой.
– Ну а теперь, когда все позади, ты можешь сказать мне, что он натворил? За что ты не могла его простить?
Лизетта бросила взгляд в сторону Даргело, словно сомневалась, стоит ли открывать про него ужасную правду.
– Ну ладно тебе, Лизетта. Ты же знаешь, я ни одной живой душе не расскажу, – улыбнулась подруге Мэйсон.
После недолгого колебания Лизетта, приложив палец к губам, наклонилась к ее уху и прошептала:
– За то, что он чавкает! – Лизетта выпрямилась, положила руки на колени и добавила. – Ну вот. Я сказала.
Мэйсон открыла рот от удивления.
– Чавкает?
Лизетту передернуло:
– Это так отвратительно, что я даже не могу об этом думать.
– Поэтому ты ему все время отказывала? Не потому, что он самый знаменитый бандит в Париже? Но потому, что он чавкает?
Лизетта смотрела на Мэйсон так, словно видела перед собой полоумную:
– Послушай, как бы тебе понравилось сидеть за одним столом с мужчиной до конца дней и слушать этот ужасный звук? Чав-чав-чав. Придется мне в уши ватные шарики вставлять!
Мэйсон с недоумением посмотрела на Лизетту, потом откинула голову и захохотала. Она так хохотала, что у нее заболели бока и слезы полились по лицу. Наконец, отдышавшись, она сказала:
– Просто попроси его так больше не делать! Лизетта посмотрела на нее с озадаченным видом и сказала:
– Но мужчинам не нравится, когда женщины ими командуют. – Она оглянулась на Даргело. Ричард уже поговорил с ним и возвращался в локомотив. Лизетта повернулась к Мэйсон и подмигнула. Затем она пожала Мэйсон руку, встала и пошла к Даргело.
Мэйсон видела, как они сидели, склонив головы друг к другу. Она вдруг почувствовала зависть к этим двум любящим друг друга людям. Они-то были вместе, а вот она и Ричард…
Выдержит ли она тот удар, что сама же и подготовила? «Надеюсь, я поступаю правильно!»
Через полчаса Мэйсон выглянула в окно и увидела дорожный знак, До города Верней оставалось пять километров. Час настал.
Мэйсон направилась к Ричарду. Поезд медленно въезжал на крутой холм, пыхтя и отдуваясь, и Ричард помогал кочегару. Как только поезд достиг вершины холма, Мэйсон подошла к Ричарду и встала рядом.
– Теперь уже недолго осталось, – сказал он, опустив лопату.
– Да, недолго.
Когда поезд начал спускаться с холма, Ричард выглянул из окна и увидел нечто такое, чего никак не ожидал. Прямо под ними, на рельсах, пересекавших путь, по которому шел поезд, стоял паровоз с пятью вагонами.
Ричард выругался:
– Должно быть, Дюваль успел выслать телеграмму и нас уже ждут.
– И что нам делать? – спросила Мэйсон.
– А что нам еще остается? Набрать как можно больше скорости и протаранить их. Если повезет, можем и не сойти с рельсов.
Мэйсон протянула руку к висящему на гвозде биноклю.
– Может, тебе лучше посмотреть внимательнее?
Ричард взял из ее рук бинокль и поднес к глазам. На площадке того, другого, локомотива стоял и точно так же смотрел на них в бинокль Хэнк, а рядом с ним – его партнер, Дмитрий Орлов.
– Посмотри на вагоны, – сказала Мэйсон.
Ричард пробежал глазами весь поезд. Каждый из вагонов был промаркирован угрожающим черепом с костями, и большие красные буквы предупреждали: «ВНИМАНИЕ! ВЗРЫВООПАСНО!»
– Похоже, ты влип. Тебе так не кажется? – спросила Мэйсон.
Ричард обернулся и, прищурившись, посмотрел ей в глаза.
– Позади Дюваль, впереди Хэнк со всей своей командой. Каков наш выбор? Мы можем спрыгнуть, и поезд пустой пойдет дальше, но тогда погибнет Хэнк и картины. Ты можешь остановить поезд, но тогда Хэнк убьет меня, но зато он и картины останутся живы. Картины он, конечно, заберет, но, по крайней мере, они не погибнут. Так как, Ричард? Решай, времени у нас в обрез.
Ричард сжал зубы так, что под скулами заходили желваки. Он взглянул на Хэнка, на неподвижный поезд, к которому они быстро приближались, затем снова на Мэйсон.
– Это твоя работа?
– Да, я отправила Хэнку телеграмму и навела его на эту мысль.
– Значит, мне придется делать выбор между тобой и картинами?
Мэйсон кивнула. Губы у нее подрагивали.
В какой-то момент она решила, что Ричард сейчас ее ударит. Она помнила, что Ричард так и не смог простить Эмму за то, что та уничтожила Пуссена. Но эти картины – ее, Мэйсон, картины, были для него дороже любого Пуссена. Сможет ли он пойти на это? Сможет ли Ричард, в конце концов, расстаться с ними?
120 
