очень нудно 
58 
— Понятно. Ты что-то заметил?
— Да, кое-что.
— И что же?
— У него нет волос на теле.
Старые пастухи молча смотрели друг на друга, Мишле переваривал информацию. Камилла вздохнула и залпом осушила стакан.
— И теперь ты идешь за ним?
— Угу.
— С ними? — Мишле мотнул головой в сторону Камиллы и Солимана.
— Угу.
— Девушку эту я не знаю, — сказал Мишле, подозрительно взглянув на Камиллу.
— Она не из наших мест, — объяснил Полуночник. — Она с севера.
Мишле чуть приподнял кепку, повернув голову в ее сторону.
— Она ведет грузовик, — добавил Полуночник.
Мишле задумчиво посмотрел сначала на Камиллу, потом на Солимана. Он считал, что спутники у Полуночника очень странные. Но вслух об этом сказать не решился. Никто обычно ничего не говорил Полуночнику ни о Солимане, ни о Сюзанне, ни о женщинах, да и ни о чем другом. Ведь у него был нож.
Мишле наблюдал, как старый пастух надевает шляпу, поднимается из-за стола.
— Спасибо тебе, — сказал Полуночник, улыбнувшись уголками губ. — Предупреди пастухов. Скажи им, что волк направляется на восток, к Гапу и Вейну, потом пойдет на север, к Греноблю. Пусть они остаются ночью с овцами. Пусть берут с собой ружья.
— Ну, мы-то с вами понимаем.
— Пожалуй, да.
— А откуда ты столько о нем знаешь?
Полуночник не ответил и направился к бару. Солиман вышел на улицу, собираясь набрать воды из родника. Было два часа. Камилла вернулась в кабину грузовика и, усевшись на свое место, включила радио.
Минут через пятнадцать она услышала, как Солиман сматывает шланг насоса и укладывает его в кузов грузовика, а Полуночник звенит винными бутылками. Она вышла из кабины, залезла в фургон и села на кровать Солимана.
— Уезжаем отсюда, — сказал Полуночник, усевшись напротив Камиллы. — В этой деревне никто никого не видел. Ни Массара, ни машины, ни волка.
— Ни шиша! — подтвердил Солиман, в свою очередь устраиваясь рядом с Камиллой.
В фургоне становилось невыносимо жарко. Со стоек был снят весь брезент, и иногда чувствовалось легкое дуновение ветра. Солиман смотрел, как прядки волос на шее Камиллы чуть заметно поднимаются и опускаются, словно дышат.
— А что-то наверняка было. Например, то, о чем говорил Мишле, — задумчиво проговорил Солиман.
— Мишле — грубиян, — презрительно заметил Полуночник. — Он был невежлив с девушкой.
Старик достал кисет, отсыпал табаку на три папиросы. Несколько раз лизнул листок бумаги, свернул, склеил, протянул готовую самокрутку Камилле. Девушка закурила, вспомнив о Лоуренсе.
— Ну, то, что Мишле говорил о благочестии Массара, о свечах, — продолжал Солиман. — Вероятно, Массар вообще не может обходиться без церкви и свечек, когда кого-то убивает. Вероятно, он где-нибудь неподалеку тоже поставил свечки во искупление греха.
— А как ты узнаешь, что это именно его свечки?
— Мишле же сказал: он расставляет их в форме буквы «М», по пять штук.
— Ты собираешься заезжать во все церкви по дороге?
— Так мы сможем определить его местонахождение. Вряд ли он далеко ушел. Самое большее километров на десять-пятнадцать.
Камилла затянулась сигаретой и задумалась, сложив руки на коленях и не отвечая ему.
— Лично я считаю, что он уже далеко отсюда, — сказала она, помолчав. — Думаю, это он убил пенсионера из Сотрэ.
— Господи, разве мало на свете сумасшедших? — воскликнул Солиман. — А что, по-твоему, он собирался сделать с этим пенсионером?
— То же, что сделал с Сюзанной.
— Сюзанна его раскусила, и он заманил ее в ловушку. С чего ты взяла, что какой-то пенсионер из департамента Изер распознал в нем оборотня?
— Он мог застать его на месте преступления.
— Этот вампир убивает только самок, — пробурчал Полуночник. — Массар не обратил бы внимания на старика. Ни в коем случае, девушка, ни в коем случае.
— Да. Лоуренс тоже так говорит.
— Значит, решено. Осмотрим церкви.
— Лично я отправляюсь в Сотрэ, — заявила Камилла, раздавив окурок на черном полу фургона.
— Ну ты даешь! — растерянно протянул Солиман.
Камилла подняла окурок и выбросила его наружу.
— В Сотрэ мы не поедем! — попытался восстановить порядок Солиман.
— Мы туда едем, потому что машину веду я. В два часа я слушала новости. Серно убили очень странно: ему неведомо чем перерезали горло. Или перегрызли. Они там рассуждали о какой-то бродячей собаке. Просто пока еще не связали это дело с тем, что творится в Меркантуре.
58 
