76 
– Только окажи, что именно тебе нужно, и я постараюсь подобрать.
– Ха! Притащишь мне какую-нибудь дубовую колоду или кусок сухого орехового дерева!..
Линнет не понимала, что, собственно, плохого в дубе или орехе, и не могла скрыть своего недоумения.
– Вот видите, – пожаловался Девон Фетне, потом снова обернулся к Линнет. – Мне осточертело сидеть взаперти, скоро я начну резать стены собственными зубами. Почему бы нам не выйти на свежий воздух?
– Прямо сейчас? Так ведь нельзя.
– Почему?
– А твои ноги? Они еще не зажили, и, кроме того, мне нужно готовить еду и…
– Идите, идите, – сказала Фетна, – а мы с Мирандой обо всем тут позаботимся.
Линнет открыла рот, чтобы возразить.
– Что такое, Линна, ты, похоже, боишься остаться наедине со мной? – с ухмылкой заметил Девон. – Чего это ты, ведь я такой беспомощный.
Нет, на этот раз ему не удастся заставить ее покраснеть.
– Конечно, мы можем и пойти. Я нисколечко тебя не боюсь. Девон Макалистер.
Они вместе направились к крыльцу, причем Девон передвигался с большим трудом. На крыльце он прихватил небольшую ручную пилу. Чуть задержавшись, он погладил висок Линнет.
– Я тоже тебя не боюсь, Линнет… Макалистер! Она прошла мимо него, однако, когда Девон остался позади, улыбнулась.
– Подожди, – сказал он. – Я не могу так быстро.
Обернувшись, она увидела гримасу боли на его лице – это он пытался наступать на полную ступню. Линнет взяла его под руку, и он был рад воспользоваться ее помощью.
– Девон, тебе не следовало бы выходить из дома, тебе пока еще рано пытаться ходить.
Он улыбнулся, глядя на нее о высоты своего роста. Улыбка получилась немного кривой, но все равно это была улыбка.
– Весенний день, проведенный на воздухе с хорошенькой женщиной, которую я люблю, поможет мне больше всякого снадобья. Ты ведь не откажешь мне в таком удовольствии, верно?
Линнет прислонилась затылком к его плечу.
– Нет, Девон, я ни в чем не могу тебе отказать.
– Не может быть! Тогда это действительно будет самый приятный день!
– Прекрати сейчас же, или я опрокину тебя на твою больную спину, – На мою спину? Мне вспоминается ночь, проведенная мною на спине, в то время как одна английская девочка…
– Девон!..
Он рассмеялся, но продолжать не стал. Когда они добрались, наконец, до заросшей клевером опушки, Девон с облегчением опустился на траву. Сняв с него мокасины, Линнет обнаружила, что его обожженные ступни в нескольких местах треснули и кровоточили. На ее глазах выступили слезы.
– Иди сюда, глупышка, и чтобы я не видел у тебя такого лица! Ступай лучше к тому тополю и присмотри для меня веточку.
Добыть кусочек дерева, который устроил бы Девона, оказалось делом непростым, и Линнет по-настоящему оценила дар Девона, увидев, как много времени требуется ему для создания всего лишь одной фигурки и скольких творческих мук это стоит.
– Предупреждаю, что фигурка получится довольно грубой, потому что у меня нет с собой специальных инструментов для резьбы по дереву.
Линнет подняла брови, но ничего не сказала, садясь с ним рядом. Так приятно было просто смотреть на него, видеть, как он двигается и как ему тут хорошо.
Взяв в руки деревяшку. Девон достал нож и стал вырезать, одновременно заведя разговор:
– У меня было много времени для раздумий, пока я лежал там, Линна, и я обмозговал все, что ты сказала мне в то утро, когда случился пожар.
– Девон, я…
– Не перебивай меня. Ты свое слово сказала – теперь мой черед. Я в жизни ни с кем так не обращался, как с тобой, прости меня, но тому были свои причины, особенно одна. Наверное, я всегда испытывал к тебе сильные чувства, иначе едва ли решился бы пойти против Крапчатого Волка. Я просто понял, что не могу позволить умереть тому, кто заботится о людях так, как это делала ты, хотя твоя жизнь висела на волоске. Нельзя сказать, что я влюбился в тебя, но что-то, конечно, было… Но потом, когда ты хорошенько отмылась, я поймал себя на странном чувстве, будто ты предала меня. Возможно, спасая невзрачное и жалкое создание, я упивался собственным благородством, но, увидев, что ты совсем не жалкое создание, я стал чувствовать себя так, словно надо мной посмеялись. Думаю, что лучше объяснить я не смогу.
– Даже ваш Томас Джефферсон не сумел бы так хорошо все объяснить.
Девон недоуменно моргнул, поскольку никогда не слышал о Томасе Джефферсоне.
– Наверное, ты хочешь сказать, что поняла меня. Я.., действительно виноват перед тобой. Знаю, что теперь ничего не поправишь, – ведь ты сказала, что никогда больше не сможешь испытывать ко мне какие-то чувства, – но все равно я хочу, чтобы ты знала: я действительно раскаиваюсь и желаю тебе настоящего счастья с твоим Сквайром.
76 
