очень нудно 
62 
– Можешь снова показать лицо, поскольку он уже ушел и трубы призывают к обеду.
Они присоединились к зрителям, покидавшим трибуны.
– Миледи! Миледи Лайонин!
Она обернулась, оказавшись лицом к лицу с запыхавшимся, сияющим Брентом.
– Ну разве он не самый могучий рыцарь? Вы видели его?
– Да, – согласилась Лайонин, не подозревая, что вид у нее точно такой же, как у мальчика, а глаза сверкают ярче звезд.
– Он просит вас прийти на обед к нему, в его шатер. Он сказал, что пока не будет одеваться: вдруг найдутся еще смельчаки вроде братьев Росс.
Лицо малыша внезапно омрачилось:
– А мне придется обедать с отцом.
– Наш отец – плохая замена Черному Льву, – засмеялась Беренгария. – Пойдем, Брент, может, удовольствуешься моим Трейверсом.
Лайонин поспешила в шатер Ранулфа и, войдя с солнечного света в полумрак, сначала не увидела мужа. Тот неподвижно лежал на топчане.
– Лайонин? – прошептал он.
– Ранулф! Ты покалечился? – бросилась она к мужу.
– Я просто умираю, – выдавил он. – У меня болит все, что только можно. Даже раны от боевого топора на ноге и руке не причиняли мне столько муки.
Она погладила его мокрые от пота волосы и весело заметила:
– Но Брент сказал, что ты готов бороться со всеми, кто вызовет тебя, и, уж конечно, среди них окажутся куда более свирепые противники, чем тот карлик, которого ты только что победил.
Ранулф застонал, но бессердечная девчонка только рассмеялась.
– Как ты жестока! Что сказал бы мальчик, увидев меня в таком состоянии?
– Хорошо еще, что ты не считаешь нужным произвести впечатление на меня.
Она дернула за зеленую ленту, до сих пор свисавшую с набедренной повязки, и он немедленно накрыл ее руку своей, правда, снова застонав при этом:
– Она моя. Я выиграл ее в честном бою, и не заставляй меня бороться еще и за этот приз.
– Ха! Да сейчас ты не смог бы даже выпороть меня!
Он обнял ее за талию и со смехом привлек к себе. Не успела она оглянуться, как он придавил тяжелой ногой ее бедра, обнял и зарылся лицом в ее волосы.
– Тебе нравится делать мне больно. Сначала мне приходится раздуваться от самодовольства перед пажом, теперь я должен снова доказывать свою силу собственной жене. Лежи смирно и не приставай ко мне.
Она прижалась к нему, счастливая такой близостью, и затихла.
– Доброе утро, ваша светлость, – торжественно приветствовал их Брент на следующее утро, появляясь из-под лестницы. Ранулф хмуро поглядел на мальчика:
– Что-то мне нынче не по себе. Может, сделаешь одолжение и избавишь меня от этого бремени, пока мы не окажемся на ристалище? – спросил он, отстегивая от пояса длинный меч.
Лайонин показалось, что глаза мальчишки сейчас выкатятся из орбит.
– О, милорд, – прошептал он. – Это тот самый меч, которым вы убивали неверных в Святой земле?
– Тот самый.
– У него есть имя?
– «Разящий». Видишь, оно написано здесь, на лезвии. В стеклянном шарике на рукоятке запаяна частица креста Господня, и говорят, что этот изумруд вынут из короны короля Артура.
Брент почтительно поднял меч, откинул голову и медленно зашагал вперед.
Лайонин и Ранулф направились за ним.
– Ты так добр к мальчику, – прошептала она, сжав его руку. – Сразу понятно, почему он только что не поклоняется тебе. Мой отец никогда не уделял столько времени пажам, не говоря уж об оруженосцах.
– Я люблю детей, – пояснил он, многозначительно глядя на ее живот. – Может, ты подаришь мне нескольких?
– Клянусь наполнить львятами каждый уголок Мальвуазена.
Ранулф лукаво усмехнулся:
– Если мне удастся выжить от трудов, которые ты решила возложить на мои плечи.
Она взъерошила его волосы и густо покраснела, что заставило его рассмеяться и поцеловать ее в щеку.
На трибунах уже было полно народа. Несколько «черных стражей» занимали места, предназначенные для графа Мальвуазена. При виде Лайонин они поднялись и продолжали стоять, пока она не села, после чего поговорила с каждым и поздравила с вчерашней победой. Корбет и Малард сидели отдельно, рядом со своими девушками. К ее удивлению, Хьюго Фиц-Уоррен тоже последовал примеру приятелей и обзавелся прелестной дамой. Она украдкой подтолкнула Ранулфа:
– Хьюго всегда такой суровый. Я не думала, что… Глаза Ранулфа сверкнули.
– Моим людям не составляет труда найти себе женщин. Быть членом «черной стражи» – большая честь. В отличие от остальных Хьюго никогда не хвастается своими завоеваниями, но женщин у него немало, уж поверь. И каждая старается приворожить его.
62 
