20 
Тедди повернулся к старшему брату и скорчил физиономию:
— Понял?
— Бабушке это не понравится, — покачал головой Хит.
— Ну и что? Грейс угостит меня сегодня печеньем, — сообщил Тедди, — но я тебе не принесу.
Хит в ответ показал ему язык.
— Ты бы все равно не принес.
— А вот и принес бы.
Наверно, принес бы, подумал Кеннеди. Тедди отличался не только упрямством, но и щедростью.
— Я поговорю с бабушкой. Скажу, что разрешаю тебе помогать иногда Грейс.
— Вот бабушка разозлится, — сказал Хит. — Ей Грейс не нравится.
— Бабушка ее даже не знает, — возразил Тедди.
— Знает. Я слышал, как она говорила по телефону, что Грейс — шлюха, а ее мать убила какого-то преподобного.
Иногда мать раздражала его своими словами и поступками, и сейчас это раздражение хлынуло через край.
— Грейс Монтгомери была первой в своей группе в Джорджтаунском университете, а учиться там очень непросто. И помощник окружного прокурора из нее вышел отличный. В газете про нее была статья, так там писали, что она не проиграла ни одного дела.
— А что это значит? — спросил Хит.
— Это значит, что ее следует уважать, понятно? И твоя бабушка не должна говорить, что кто-то убил преподобного, потому что она этого не знает.
— Этого только дураки не знают.
Кеннеди повернулся и в упор посмотрел на старшего сына. Хит тут же отвел глаза и робко добавил:
— Так бабушка говорит.
Кеннеди потер проступившую на подбородке щетину.
— Иногда бабушка говорит слишком много, — проворчал он, хотя и знал, что большинство горожан придерживаются того же, что и Камилла, мнения. Ему и самому иногда казалось… — Преподобный Баркер исчез много лет назад. Что с ним случилось — никто не знает.
— Так что, папа, я могу пойти завтра к Грейс? — спросил Тедди.
Кеннеди вспомнил вдруг, с каким презрением смотрела на него Грейс на парковке возле пиццерии.
— Ей известно, что ты мой сын?
— Не знаю.
— Она говорила что-нибудь обо мне?
— Нет.
— Ладно, можешь постричь газон, но в дом не заходи.
— Почему?
— Потому что таково правило. Либо подчиняйся ему, либо вообще никуда не ходи.
— А как же мое печенье?
— Она может дать его тебе у двери, ясно? Секунду Тедди молчал, потом покорно вздохнул:
— Ясно. Я оставил ей записку. Вот увидите, печенье будет готово уже завтра.
— А мне одно принесешь? — спросил Кеннеди.
— Пап, в печенье много углеводов, — ответил Тедди. Кеннеди усмехнулся:
— Ты хоть знаешь, что такое углеводы?
— Нет, но так бабушка говорит. Она печенье терпеть не может.
— Только потому, что следит за своим весом.
— Самое лучшее печенье пекла мама, — сказал Хит.
В голосе сына прозвучала такая грусть, что на душе мгновенно потяжелело. Хит и Тедди ужасно скучали по матери. Кеннеди тоже. Ему так не хватало ее смеха, ее присутствия дома, ее поддержки. Раньше ему не приходилось ежедневно иметь дело с матерью.
— Я вам обоим принесу по печеньицу, — негромко пообещал Тедди.
Кеннеди снова вспомнилось лицо Грейс на парковке.
— Только не говори, что одно предназначено для меня, — невесело усмехнулся он.
Глава 4
— Ну же, расскажи ей. — Мэдлин подтолкнула Кирка Вантассела локтем в бок.
Все трое сидели за кофейным столиком в гостиной, куда перешли после наспех приготовленного Грейс обеда — цыпленка и пасты с зеленым салатом и булочек на опаре. Кирк принес несколько плакатов в поддержку Нибли, и Мэдлин немного пошумела, обозвав их предателями за то, что ни одна, ни другой не поддержали продвигаемого ее газетой кандидата. Кирк признался, что в политике разбирается слабо и всего лишь пытается помочь отцу попасть на встречу с Викки, оставшейся без мужа почти пять лет назад. Слушая его рассуждения, Грейс невольно рассмеялась. Но теперь Мэдлин меняла тему, и она уже чувствовала, как бежит по венам холодок беспокойства. Судя по более раннему, телефонному разговору, ее сводная сестра собиралась перейти к вопросу, обсуждать который у Грейс не было ни малейшего желания.
— Что рассказать? — спросил Кирк, устраиваясь поудобнее на обтянутом оливковым плюшем диване.
Незаконный ребенок, он рос у бабушки в небольшом кирпичном домике по соседству с библиотекой на Первой улице, пока повзрослевший отец не смог забрать его к себе. В школьные годы восемь лет большая разница, так что, живя в Стилуотере, Грейс практически не общалась с ним. Но Кирк всегда ей нравился — сильный, молчаливый, постоянный в привязанностях и чувствах. И вдобавок довольно симпатичный — с кривоватым носом (результат увлечения футболом), светло-русыми волосами и глубокими карими глазами. А еще у него были замечательные руки. Большие, настоящие мужские руки с заусеницами, трещинками и мозолями (Кирк работал кровельщиком), они так отличались от рук Джорджа — с узкими ладонями, длинными, тонкими пальцами и тщательно обработанными ногтями.
20 
