22 
— А консервы? — не уступал Джош. — Неужели вы не могли додуматься хотя бы подогреть банку консервов? И почему дрова в очаге едва тлеют? Почему вы не поддерживали огонь? Здесь ведь околеть можно.
Дети переводили взгляд с Кэрри на отца. Они были здорово напуганы. Отец столько раз твердил им, что они должны вести себя очень вежливо с этой женщиной, которая приедет, чтобы заботиться о них, а сам теперь вовсе не вежлив с ней.
Кэрри молчала, решив, что разумнее будет не огрызаться.
И тут Джош вдруг хлопнул себя по лбу, как будто его внезапно осенило.
— Ну конечно! Все дело в том, что вы просто не умеете открывать консервные банки, так? А если моя догадка верна, то вы, скорее всего, также не представляете себе, что значит «подбрасывать в огонь поленья».
Он был абсолютно прав, но у Кэрри не было ни малейшей охоты подтверждать его правоту. Она просто неподвижно стояла и не сводила с него глаз.
Даллас уже почти готова была разрыдаться.
— Папа, а мне так хочется хлеба с вареньем. И смотри, какая у меня кукла. Ты сам можешь назвать ее так, как тебе хочется, но я была бы рада, если бы ты разрешил мне назвать ее Элсбет. Тебе ведь нравится это имя?
Кэрри заметила, как смягчилось выражение лица Джоша, когда он повернулся к дочери. В нем будто жили два человека. Кэрри знала обоих: один — тот, кто едва не признался ей в любви, когда еще не знал, кто она на самом деле, другой — злобный тип, готовый чуть ли не убить ее, когда открылась истина. И вот сейчас это смуглое мужественное лицо, которое уже казалось Кэрри таким родным, снова засветилось нежностью. Кэрри видела, как на его губах заиграла ласковая улыбка, потом он присел и попросил девочку показать ему куклу. Кэрри слушала, как Даллас взахлеб расписывает отцу игрушку. Это тем более удивило Кэрри, поскольку ей казалось, что девочка толком не рассмотрела подарок. Но Даллас не обошла вниманием даже кукольное нижнее белье и тот факт, что ножки у куклы сделаны из мягкой телячьей кожи и набиты ватой.
— Я думаю, Элсбет — замечательное имя и отлично подходит для твоей куклы, — мягко произнес Джош, погладив девочку по голове, сразу заметив, что ее волосы расчесаны и выглядят очень опрятно. На какую-то долю секунды в его взгляде, брошенном на Кэрри, мелькнуло что-то похожее на признательность.
— Я и Тему привезла подарок, — напомнила Кэрри, взяв кораблик с каминной полки, куда она его положила.
Тем жадно впился взглядом в игрушку, но потом вопросительно посмотрел на отца — разрешит он взять это или нет. Кэрри прекрасно видела, что Джошу страшно не хочется, чтобы его дети принимали какие-либо подношения от нее, но, с другой стороны, она понимала — ради того, чтобы доставить им радость, он пойдет на все и даже на перемирие с ней. Усмехнувшись, Джош кивнул сыну в знак согласия.
Тем робко шагнул вперед и взял кораблик, затем быстро отскочил назад, опять встав рядом с отцом. Он спрятал игрушку за спиной, как будто не осмеливался взглянуть на нее. Но Кэрри заметила, что, даже не глядя на подарок, он ощупывает и поглаживает его.
— Пап, — нарушила молчание Даллас, — я есть хочу.
Тяжело вздохнув, Джош еще раз оглядел стол, а затем сделал детям знак занимать свои места.
— Если у вас найдется заварочный чайник, я займусь приготовлением чая, — мягко произнесла Кэрри, уже готовая забыть все прошлые обиды. Этот человек, глаза которого, обращенные к детям, светились такой любовью и нежностью, был именно тем, кого она видела на фотографии, тем, в кого она влюбилась и кого избрала себе в мужья.
Но когда Джош опять повернулся к Кэрри, никакой нежности в его глазах и в помине не было.
— Неужели вы умеете заваривать чай? — осведомился он с убийственной издевкой. — А, наверное, среди настоящих леди это считается правилом хорошего тона. Верно я говорю? — Он порывисто встал, подошел к очагу, поставил на огонь металлический чайник с водой, затем покопался в груде немытой посуды и извлек оттуда заварочный чайник, треснутый в нескольких местах, который и водрузил на стол.
Пока нагревалась вода, в комнате царила гробовая тишина. Все сидели с угрюмыми лицами, бессмысленно уставившись на носовые платочки, которые перед каждым лежали на столе, и за все это время не произнесли ни единого слова.
«Забавно, — подумала Кэрри, украдкой поглядывая на эту странную троицу. — Нормальные, здоровые люди, а ведут себя так по-дурацки. Ну разве тот факт, что они бедны и живут в таком обшарпанном доме, это повод для траура?»
22 
