22 
— На всякий случай не мешает пальнуть в него еще разок, — сказал Старик. М'Кола подал мне спрингфилд. Я заметил, что курок взведен, бросил уничтожающий взгляд на М'Кола, стал на колено и выстрелил носорогу в шею. Зверь не шелохнулся. Друпи пожал мне руку. М'Кола последовал его примеру.
— Вообразите, он взвел курок, — сказал я Старику.
Мысль о том, что М'Кола нес за моей спиной ружье со взведенным курком, приводила меня в ярость.
А М'Кола это нисколько не смущало. Он радовался, поглаживал рог убитого животного, меряя его растопыренными пальцами, искал пулевое отверстие.
— Оно на том боку, — сказал я.
— Вам надо было видеть, как М'Кола охранял Маму! — сказал Старик. — Для этого он и взвел курок.
— А он разве умеет стрелять?
— Нет. Но все-таки выстрелил бы.
— И продырявил бы мне штаны! Рыцарь несчастный!
Когда подоспели остальные, мы общими усилиями приподняли носорога, поставили его так, что казалось, будто он стоит на коленях, и срезали вокруг траву, чтобы сделать несколько снимков. Пуля попала под лопатку, чуть позади легких.
— Это был удачный выстрел, — сказал Старик. — На редкость удачный! Но не вздумайте о нем рассказывать.
— Придется вам выдать мне свидетельство.
— Ну, тогда мы оба прослывем вралями. А странные твари эти носороги, правда?
Вот оно наконец, длинное, неуклюжее, тяжеловесное существо доисторического вида. Кожа как вулканизированная резина и словно слегка просвечивает, на ней не вполне зажившая рана, которую разбередили птицы, хвост толстый, круглый и заостренный на конце, по всему телу ползают многоногие плоские клещи, уши волосатые, глазки крошечные, как у свиньи, рог у основания порос мхом. М'Кола посмотрел на носорога и только головой покачал. Я его понял: в самом деле, замечательный экземпляр!
— Как вам нравится рог?
— Недурен, — ответил Старик. — Но ничего особенного. А вот выстрел ваш — это действительно чудо из чудес.
— М'Кола очень доволен носорогом, — сказал я.
— Ты и сам доволен не меньше, — заметила Мама.
— Да, я просто без ума от него. Но лучше не заводите разговора об этом, а то меня не остановить. Не все ли вам равно, что я думаю? Я могу поразмыслить об этом как-нибудь ночью, когда вы будете спать.
— К тому же вы отличный следопыт и здорово бьете птиц влет, — сказал Старик. — Ну, а еще что?
— Отстаньте! Я сказал это только один раз, когда был пьян.
— Слышите — один раз! Да разве он не повторяет этого каждый вечер? — воскликнула моя жена.
— Честное слово, я и в самом деле бью птиц влет.
— Поразительно, — сказал Старик — Никогда бы не подумал. А еще что вы умеете?
— Идите к черту!
— Лучше не говорить ему, что это был за выстрел, а то он станет просто невыносим, — сказал Старик Маме.
— Мы с М'Кола сами это знаем, — возразил я.
М'Кола подошел к нам.
— М'узури, бвана, — сказал он. — М'узури сана.
— Он думает, что это не случайно, — пояснил Старик.
— Не разубеждайте его.
— Пига М'узури, — продолжал М'Кола. — М'узури.
— Кажется, вы с ним сходитесь во мнениях, — заметил Старик.
— Мы с ним друзья.
— Видно, что друзья.
На обратном пути к лагерю я из любви к искусству застрелил болотную антилопу с двухсот шагов, перебив ей шею. М'Кола был доволен, а Друпи — тот просто пришел в восторг.
— Пора остановить его, — сказал Старик моей жене. — Куда вы целились, скажите правду?
— В шею, — солгал я. На самом деле я целил под лопатку.
— Прелестно! — сказала Мама. — Пуля щелкнула, словно бейсбольная бита при ударе о мяч, и антилопа свалилась как подкошенная.
— По-моему, он бессовестный лжец, — заметил Старик.
— Ни один из нас, великих стрелков, не дождался при жизни заслуженного признания. Но увидите, что будет, когда мы умрем.
— По его мнению, признать — это значит нести его на плечах, — сказал Старик. — Удачный выстрел окончательно вскружил ему голову.
— Ну, ладно, увидите сами. Честное слово, я всегда стрелял хорошо.
— А я припоминаю одну газель, — поддразнил меня Старик.
Я тоже помнил эту газель. Я гонялся за ней целое утро, много раз подкрадывался, но, одурев от жары, все время стрелял мимо, потом заполз на муравейник, чтобы выстрелить уже по другой, куда худшей газели, отдышался, промазал с пятидесяти шагов, увидел, что газель все еще стоит неподвижно и смотрит на меня, подняв голову, и выстрелил ей в грудь. Она присела на задние ноги, но, как только я сделал несколько шагов, вскочила, и, спотыкаясь, отбежала в сторону. Я выждал, когда газель остановилась, видимо, не в силах бежать дальше, и, не вставая, продев руку в ремень ружья, стал стрелять ей в шею, медленно, старательно, и промазал восемь раз кряду, в порыве безудержной злости целясь в одно и то же место и тем же манером; ружьеносцы смеялись, потом подъехал грузовик с африканцами, которые удивленно пялили на меня глаза. Старик и Мама молчали, а я все сидел, в холодном бешенстве упрямо пытаясь перебить антилопе шею, вместо того чтобы подойти поближе и прогнать ее с этой раскаленной солнцем равнины. Все молчали. Я протянул руку к М'Кола за новой обоймой, старательно прицелился, но промахнулся, и лишь на десятом выстреле перебил эту проклятую шею. Затем я отвернулся, даже не поглядев на свою жертву.
22 
