39 
Дарси давно заметила, что когда Адам волновался, он становился молчалив и замыкался в себе.
Снова схватив фотокопии статей, он принялся внимательно их перечитывать. Переместившись в кресло возле дивана, Дарси взяла с полочки под кофейным столиком три журнала и начала проглядывать их в ожидании телефонного звонка. Казалось, ей удалось успокоиться, но когда телефон наконец зазвонил, она подпрыгнула от испуга, и журналы соскользнули с колен и шлепнулись на ковер. Не дождавшись окончания первого звонка, Адам схватил с кофейного столика маленький черный телефон, нажал кнопку вызова, проговорил: «Да?» – и стал слушать.
Дарси увидела, что он побледнел, и ей даже показалось, хоть она и не была в этом уверена, что одна его рука немного задрожала. Он почти ничего не говорил, только слушал и несколько раз сказал «да». Дарси показалось, что прошла вечность, пока он наконец опустил телефон. Но и после этого он продолжал молчать, просто сидел и глядел на нее. А Дарси ждала, когда он заговорит. Ей до смерти хотелось узнать, что сообщил ему агент ФБР по имени Джек, но она боялась, что, если спросит, Адам замкнется и не скажет ей ничего. Нет уж, лучше подождать, пока он не объяснит все сам.
Но Адам не заговорил. Вместо этого после нескольких долгих минут молчания он резко поднялся и бросился в ее спальню. Дарси последовала за ним и, остановившись в дверях, увидела, как он открыл гардероб и вытащил ее жалкий старый чемодан. Но, взглянув на него, прошествовал мимо Дарси через холл в свою спальню, достал из гардероба два своих чемодана и принес их в ее комнату. Дарси молча наблюдала за ним.
И только когда Адам положил чемоданы на кровать, открыл их и начал складывать в них ее новую одежду, девушка встала между ним и открытыми чемоданами.
– Я хочу знать, что происходит!
В ее голосе слышались раздражение и обида на то, что ей почти ничего не говорили о происходящем.
– Нет, вы не хотите, – ответил он, снимая с плечиков ее синий блейзер и укладывая его в чемодан.
– Хочу! – настаивала она. – Я хочу знать! – К своему ужасу она поняла, что вот-вот заплачет. Он отправлял ее домой, а она не хотела возвращаться назад, к тете и дяде. Нет, если честно, она просто не хотела оставлять его. Ей не хотелось быть нигде, кроме как здесь, рядом с Адамом Монтгомери.
– Почему вы меня увольняете? – Ее голос дрожал от еле сдерживаемых слез.
– Я вас не увольняю, – спокойно сказал он, бросая в чемодан две юбки. – Я пытаюсь вас защитить.
– Защитить меня? Почему вам понадобилось меня защищать?
Поскольку Адам не ответил, она продолжила:
– Если вы отправляете меня из-за каких-то там родинок на моей руке, мы можем пойти к врачу и удалить их. Есть масса других вариантов. Мы можем остановиться где-нибудь еще и приезжать сюда, только если понадобится. Мы можем…
Заметив, что, несмотря на ее слова, он продолжает укладывать ее вещи, Дарси пролепетала:
– Пожалуйста, не отсылайте меня.
Голос у нее был умоляющий, почти отчаянный.
– Мне нужны деньги. Мне нужно… – девушка перевела дыхание. – Вы не представляете, что эта работа значит для меня. Мне нужно…
– Мертвым ничего не нужно, – проговорил Адам бесцветным голосом.
– Пожалуйста. – Она подошла к нему, положила руки ему на плечи и посмотрела на него своими огромными глазами, блестевшими от непролитых слез.
– Скажите мне, что вам сообщили по телефону. Дайте мне хотя бы узнать, что происходит и почему меня отсылают. Вы просто обязаны мне это сказать!
Глядя на нее, Адам боролся с желанием схватить ее в объятия. Может быть, он смог бы защитить ее своим телом. Глубоко вздохнув, он сел на кровать.
– Ладно, – произнес он тихо, не глядя на Дарси. Он ничего не хотел ей рассказывать, поэтому слова давались ему с трудом. – Я уверен, вам известно, что в каждом случае полиция всегда кое-что утаивает от широкой публики. Это защищает их от…
– Психопатов, которые обожают брать на себя убийства, которых не совершали, – перебила Дарси и уселась рядом с ним на кровать.
– Да, именно.
Он слабо улыбнулся ей. Она такая маленькая, думал он, глядя на нее, ее было бы легко заставить слушаться.
– Мой друг из ФБР сделал несколько звонков и узнал, что в этом случае дымовая завеса была очень густой. Дымовая завеса для широкой публики, разумеется. Мэр Кэмвела заявил, что у города и так дурная слава, и он не хотел бы ее усугублять. Он не хотел бы, чтобы его обожаемый город обвиняли в четырех убийствах и увечьях, хотя никто не может доказать, что они случились именно здесь.
39 
