Прочитал почти все книги про пиранью, Мазура, рассказы отличные и хотелось бы ещё, я знаю их там... 
131 
«Виктория», с Нельсоном на борту, шла во главе первой эскадры; за ней — два 98-пушечных корабля, «Темерэр» и «Нептун», вооруженные мощными бронзовыми таранами, чтобы пробить первую брешь в линии неприятеля. «Конкерант» и «Левиафан», с семьюдесятью четырьмя пушками, — за «Нептуном», а за ними — стопушечная «Британия», над которой возвышался штандарт ее капитана, контр-адмирала графа Нортескского[82].
Следом, отделенный от этой группы довольно большим расстоянием, двигался «Агамемнон», один из первых кораблей, на которых доводилось плавать Нельсону; он вел за собой в фарватере «Британии» еще четыре корабля с семьюдесятью четырьмя пушками: «Аякс», «Орион», «Монитор» и «Спарсиат».
Стороны сблизились на пушечный выстрел. Адмирал Вильнев по морскому обыкновению, едва ли сейчас уместному, приказал: не стрелять, пока не приблизятся на пушечный выстрел; английские колонны представляли собой густое скопление судов, и каждый выстрел мог быть в цель: ядрам просто некуда было бы больше лететь.
Ближе к полудню южная колонна под командованием адмирала Коллингвуда отдалилась на интервал в четверть часа от северной колонны самого Нельсона и приблизилась к середине линии наших кораблей, поровнявшись со «Святой Анной». За кораблем Коллингвуда в колонне двигались «Бель-Иль» и «Марс»; «Тонант» и «Беллерофонт» — за «Марсом», а «Колосс», «Ахилл» и «Полифем» — за «Беллерофонтом» на расстоянии кабельтова; еще дальше по правую сторону «Ревенж» указывал путь кораблям «Свифтшур», «Тендер» и «Дефанс»; между двумя колоннами, но на одинаковом отдалении от колонны Коллингвуда шли два тихоходных парусника «Дредноут» и «Принц».
Английская эскадра насчитывала две тысячи сто сорок восемь пушек; французская — тысячу триста пятьдесят шесть, и на испанской эскадре — тысяча двести семьдесят.
Флаг адмирала Вильнева был поднят на «Бицентавре», а штандарт адмирала Гравины развевался над «Принцем Астурийским», стодвенадцатипушечным кораблем; контрадмирал Дюмануар командовал «Грозящим», а контр-адмирал Магон — «Альжесирасом»; два огромных трехпалубных испанских корабля, «Святейший Тринидад», вооруженный ста тридцатью пушками, и «Святая Анна», со сто двенадцатью, подняли штандарты, соответственно, контр-адмирала Сиснероса и контр-адмирала Алавы.
Десять кораблей, которым в их передвижениях мешали то штиль, то волнение, сменявшие друг друга, не подоспели к передовой и составили вторую линию, расположившуюся за первой. Вторая линия состояла из «Нептуна», «Сципиона», «Бесстрашного», «Грозящего», «Дюгэ-Труэна», «Монблана» и «Святого Франциска Ассизского». Три первых корабля в передней линии встали за «Бицентавром»: первым из них был адмиральский «Святейший Тринидад», в его фарватере стоял «Грозный»; между «Бицентавром» и «Грозным» под ветром — «Нептун».
Капитан Люка, увидев точку, в которой должно было произойти соединение двух английских колонн, одну кз которых вела «Виктория», а вторую — «Роял Саверин», принялся маневрировать, чтобы в момент удара оказаться между «Бицентавром» и «Святой Анной». Рядом, на второй палубе, стоял никому доселе не известный молодой офицер. Это был не кто иной, как Рене.
Он был вооружен абордажной саблей и карабином. Уже можно было разглядеть Нельсона, поднявшегося на вторую палубу с капитаном Блэквудом, делившим вместе с Харди, капитаном флагмана, его привязанность и доверие.
Это был момент, когда, вызвав к себе одного из офицеров, прикрепленных к его штабу, Нельсон обратился к нему:
— Господин Паско, — сказал он, — передайте эти слова как приказ флоту: England expects every man will do his dutyr («Англия ждет, что каждый выполнит свой долг»).
Нельсон, как всегда, был одет в синий мундир, украшенный орденами Бани, Фердинанда и «За заслуги», Мальтийским орденом и, наконец, оттоманским орденом Полумесяца.
Капитан Харди подошел к нему:
— Во имя Всевышнего, капитан, — попросил он, — оставьте же вашу привычку, ьаша грудь в орденах служит прекрасной мишенью.
— Слишком поздно, — возразил Нельсон, — если меня всегда видели именно таким, я не переменюсь.
Тогда его попросили по возможности не забывать о своей должности главнокомандующего и не бросаться первым, подобно головному кораблю, в гущу кораблей объединенного флота.
— Оставьте «Левиафану», — добавил Харди, — честь обогнать вас и первым принять на себя удар французов.
131 
