301 
– Видите огонек, мерцающий среди листвы?
– Ну?
– Там столовая.
– А, – вскричал Анри, – он снова появился.
– Да, он, несомненно, идет в теплицы к своему товарищу. Вы слышите?
– Что?
– Звук поворачиваемого в замке ключа.
– Странно, – сказал дю Бушаж, – во всем этом нет ничего необычного и, однако же…
– Однако вас дрожь пробирает, верно?
– Да, – сказал граф, – а это что такое?
Послышался звук, напоминавший звон колокола.
– Это сигнал к ужину для свиты принца. Пойдемте с нами ужинать, граф.
– Нет, спасибо, сейчас мне ничего не нужно, а если проголодаюсь, то позову кого-нибудь.
– Не дожидайтесь этого, присоединяйтесь к нашей компании.
– Нет, невозможно
– Почему?
– Его королевское высочество почти что приказал мне распорядиться, чтобы ужин мне приносили сюда. Но вы идите, не задерживайтесь из-за меня.
– Спасибо, граф, доброй ночи. Следите хорошенько за нашим призраком.
– О, можете на меня в этом отношении положиться. Разве что, – добавил Анри, опасаясь, не выдал ли он себя, – разве что сон меня одолеет. Это более вероятно да, на мой взгляд, и более разумно, чем подстерегать тени каких-то шпионов.
– Разумеется, – засмеялся офицер.
И он распрощался с дю Бушажем.
Едва только он вышел из библиотеки, как Анри устремился в сад.
– О, – шептал он, – это Реми! Это Реми! Я узнал бы его и во мраке преисподней.
И молодой человек, чувствуя, что колени у него дрожат, прижал влажные ладони к своему горячему лбу.
– Боже мой, – сказал он себе, – а может быть, это просто галлюцинации моего несчастного больного мозга, может быть, мне суждено и во сне и наяву, и днем и ночью беспрестанно видеть два эти образа, проложивших такую темную борозду на всей моей жизни? И правда, – продолжал он, словно чувствуя потребность убеждать самого себя, – зачем бы Реми находиться здесь, в замке, у герцога Анжуйского? Что ему тут делать? Какая связь может быть у герцога Анжуйского с Реми? И наконец, как он мог покинуть Диану, с которой никогда не расстается? Нет, это не он!
Но в следующий же миг какая-то внутренняя убежденность, глубокая, инстинктивная, возобладала над сомнением:
– Это он! Это он! – в отчаянии прошептал Анри, прислонившись к стене, чтобы не упасть.
Не успел он выразить в словах эту властную, неодолимую, господствующую над всем мысль, как снова раздался лязгающий звук ключа в замке, и, хотя звук этот был едва слышен, его уловил слух возбужденного до крайности Анри.
Невыразимый трепет пробежал по всему телу юноши. Он снова прислушался.
Вокруг него возникла такая тишина, что он различал удары собственного сердца.
Прошло несколько минут, но то, чего он ожидал, не появлялось.
Но хотя глаза ничего не видели, слух говорил ему, что кто-то приближается.
Он услышал, как от чьих-то шагов заскрипел песок.
Внезапно темная линия буковой поросли как-то зазубрилась: ему почудилось, будто на этом черном фоне движутся тени еще более темные.
– Он возвращается, – прошептал Анри, – но один ли? Есть ли с ним кто-нибудь?
Тени двигались в ту сторону, где луна серебрила край пустыря.
Когда человек в шерстяном камзоле, идя в противоположном направлении, дошел до этого места, Анри показалось, будто он узнает Реми.
На этот раз Анри ясно различил две тени: ошибки быть не могло.
Смертельный холод сжал его сердце, словно превращая его в кусок мрамора.
Обе тени двигались очень быстро и решительно. Первая была в шерстяном камзоле, и теперь, как и давеча, графу показалось, что он узнал Реми.
Вторую, целиком закутанную в мужской плащ, распознать было невозможно.
И, однако, Анри чутьем угадал то, что не мог видеть.
У него вырвался скорбный вопль, и, как только обе таинственные тени исчезли за буками, он поспешил за ними, перебегая от дерева к дереву.
– О господи, – шептал он, – не ошибаюсь ли я? Возможно ли это?
Глава 24
Уверенность
Дорога вела вдоль буковой рощи к высокой изгороди из терновника и шеренге тополей, отделявших павильон герцога Анжуйского от остальной части парка. В этом уединенном уголке были красивые пруды, извилистые тропинки, вековые деревья, – их пышные кроны луна заливала потоками света, в то время как внизу сгущался непроницаемый мрак.
301 
