8 
Пройдя дальше, я заметила «святую троицу». Состояла триада из дам разного возраста, комплекции, характера, которых объединяло одно — все они были старыми девами. Носили они свое нелестное звание с большим достоинством, но так сильно старались его не уронить, что всем было ясно — страдают, бедняжки. Самой старшей из них, Галине Ивановне, начальнице Патентного бюро и оголтелой коммунистке, было года 52-53, но, не смотря на возраст, энергия в ней била через край, питая ее коренастую, ширококостную фигуру, молодым задором. Вторая — Ниночка — не смотря на уменьшительный суффикс, приближалась уже к критическому сороковнику. Одевалась она безвкусно-ярко, красила губы морковной помадой, носила огромные очки-бабочки и богатый парик «грива льва». Вот и теперь из-под ее пуховой шали выбивалась пышная кудрявая челка.
Третьей, примкнувшей к троице совсем недавно, железобетонной холостячкой была довольно молодая (32-33) бухгалтерша Изольда. Но ее сравнительно юный возраст с лихвой компенсировался ее заскоками — так что самой закоренелой «старой девой» я бы назвала скорее ее, нежели Галину Ивановну. И дело даже не во внешности, хотя и внешность отвечала всем требованиям «синего чулка» (анемичная костлявая ужасно подстриженную бабешка в юбке до полу), а в том, что Изольда только тем и занималась, что ходила по экстрасенсам, гадателям и прочим шаманам. Между походами посещала гомеопата и астролога, вечерами писала длинные, нескладные стихи, учила по самоучителю японский, раскладывала пасьянсы и стучала в стену своей соседке, любительницы выпить-погулять (как я думаю из зависти).
— Что это за зоопарк? — спросила у меня Ксюша и недвусмысленно кивнула в сторону «святой троицы».
— Последний оплот нравственности и чистоты.
— О-о! — Ксюша с брезгливым сожалением покосилась на кудри Ниночки. — Старые девы, понятно.
Тут от толпы отделился Лева Блохин, он, видимо, только что нас заметил, и тут же поспешил выразить мне свое почтение. Дело в том, что он безнадежно в меня влюблен вот уже несколько лет.
— Леля! — радостно воскликнул он и затряс мою руку с таким пылом, что чуть ее не оторвал. — Как я рад… видеть… лицезреть… так сказать Ты с кем?
— С подругами, — ответила я, насилу выдернув свою изящную тонкопалую ладошку из его мощной пятерни. — Познакомься, Ксюша, Соня.
Представляя подруг, я имела тайный умысел. Я размечталась, что Лева, увидев перед собой вместо одной красавицы (меня) сразу трех, растеряется и перевлюбится. Например, в Ксюшу. Она ему и по росту больше подходит. Но не тут-то было. На девчонок он даже не взглянул, похоже, очень обрадовался, что я без Геркулесова. Зато на имя Соня прореагировал его друг Зорин. С гиканьем и радостным гудением он рванул в нашу сторону.
— Сонечка, вы ли это?
Сонька испуганно попятилась. Она знала Юрку. Он когда-то за ней пытался ухаживать, но она, обозвав его, естественно, за глаза, «поющим бочонком», на ухаживания не прореагировала.
— Сонечка, какая радость! Вы здесь! Как долго я вас не видел!
— Угу. Угу. — Угукала Сонька растеряно — она не ожидала от судьбы такой подлянки. Мало того, биатлонистов не привезли, так тут еще Зорин со своей вновь вспыхнувшей страстью.
— Давайте столик в столовой возьмем на шестерых, — предложил Лева, счастливый и торжественный. — Будем кушать вместе.
— А вам на двоих три стула что ли надо? — насмешливо спросила Ксюша — похоже, ее эта ситуация веселила.
— Шутите, да? — гоготнул Зорин.
— Кто шестой? — строго спросила Ксюша.
— Серега, — мигнув, доложил Зорин.
И только после его слов мы заметили, что за широкой, нет, широченной, спиной Юрки вот уже несколько минут стоит программист Сереженька. Стоит, сопит и пускает слюни, глядя (запрокинув голову, между прочим) на Ксюшино лицо.
— Ну-у, — засмеялась я. — Теперь у каждой по кавалеру.
— К-хе. — Ксюша почесала нос. — Мой-то мелковат.
— Давай меняться, — быстро нашлась Сонька.
— Пожалуй… Не стоит. Мой безобиднее.
Мы уже привыкли, что, появляясь вместе, привлекаем всеобщее мужское внимание. И дело не в том, что мы писаные красавицы, нет, мы самые обычные привлекательные девушки, с маленькими изъянами (у меня нос картошкой, у Соньки глаза глубоко посажены, у Ксюши уши торчат), просто каждая из нас хорошо по-своему. Ксюша: стройная, длинноногая красавица скандинавского типа, ростом под 180 — мечта низкорослых, полноватых и богатых. Я: пониже, но с формами (высокая грудь, крутые бедра, тонкая талия), с темными восточными глазами и большим полным ртом — мечта сексуально озабоченных, только что освободившихся и престарелых. Наконец, Сонька — миниатюрная, хорошенькая, с ямочками на щеках и вечным румянцем — эта просто мечта.
8 
