очень нудно 
55 
– И предостаточно!
– Слыхал также, ты был ранен, утратив персты… Рад, что все разрешилось удачно… Ты теперь, верно, наш человек? И правильно: в науке более толку, чем в беготне по улицам до тех пор, пока некто шустрый не проткнет тебе брюхо кинжалом. Я полагаю, в скором будущем многие преступления будут выявляться в таких вот лабораториях, как моя. Что же тебе доверено преподавать?
– Разное, – отмахнулся Бофранк. – Расскажу как-нибудь потом, ибо времени будет довольно для всего. Пока же прошу об одном: проверь, что сие. Мне неплохо бы удостовериться, что это – семя человека.
С этими словами он подал Жеалю привезенный из поселка сосудик.
– Откуда добыто? – осведомился тот, помещая сосуд в специальный проволочный каркас. В отблесках огня долгоносое его лицо казалось странной горгульей, спрыгнувшей с карниза Фиолетового Дома.
– Следы посмертного соития с убитой девушкой… Я старался хранить его в холоде, но не уверен, что оно не попортилось.
– Как я вижу, это обыкновенное семя, которое изверг человек, а никак не дьявол, – сказал Жеаль, – если ты имел именно такое сомнение. Не стану спрашивать попусту: дело это путаное, и я не хочу знать различные детали, могущие быть опасными.
- – Я не боюсь теперь невзгод,
- Мой друг, и рока не кляну,
- И если помощь не придет,
- На друга косо не взгляну.
- Тем никакой не страшен гнет,
- Кто проиграл, как я, войну, —
невесело пропел Бофранк.
– Так ли уж проиграл? Не верится мне. А что до утраченных пальцев, то есть у меня один оружейник и хорошая мысль на сей счет… Тут положись на меня: кто еще из твоих друзей хитер, как Проктор Жеаль?
– Никто, – признал Бофранк.
– Ну вот же. – Жеаль выплеснул из сосуда остатки семени прямо на каменный пол. – В таком случае не выпить ли нам вина? А потом я представлю тебя некоторым достойным соратникам моим; ведомо ли тебе, кстати, что жив еще и старый хире Айм?
– «Мочевые соки имеют сладкий вкус, что говорит о значительном сахарном изнурении»?! Сколько же ему лет?
– Изрядно – до такой степени, что некоторые и не верят, что он жив. Однако он весьма бодр и не желает идти на покой. Вот тебе пример того, как следует радоваться жизни и плевать на невзгоды. Советую и тебе поступать так же, друг мой Хаиме.
И в самом деле, они выпили вина, после чего Жеаль представил Бофранку множество премилых людей – профессоров, адъюнктов и прочих ученых мужей. Если кто из них и ведал о приключившихся с Бофранком бедствиях, все смолчали, и конестабль решительно убедился, что на невзгоды полезнее всего плюнуть и залить их добрым бокалом вина.
Рынок столицы был велик и грязен, как все рынки больших городов. Он жил вечно. Ранним утром, когда солнце еще не поднималось над грузными башнями и древними стенами, его заполонял торговый люд – открывались двери лавок, раскладывались товары, выкатывались бочки и повозки. Поздним вечером, когда жизнь затихала, на рынке оставались уборщики да побирушки: первые чистили рыночную площадь от скопившихся за день отбросов, вторые добывали в этих отбросах пропитание.
А днем… Днем рынок жил своей полноценной, шумной, грязной, многолюдной и суетной жизнью.
Здесь на возах возвышались пирамиды из темно-красных томатов, рядом протягивали страшные свои щупальца еще живые морские спруты, поодаль пахло рыбою и все блестело от чешуи, а в самом дальнем ряду громоздились бочки с вином, и покупатель пробовал то один сорт, то другой, норовя не столько купить, сколько попробовать на дармовщину.
Цветные ткани и готовые платья, печатные книги и старинные рукописи, изящные безделушки и полезные приборы, изготовленные предивными умельцами из далеких стран, – все сочеталось в странной пропорции, как это бывает только на крупных рынках и ярмарках.
Среди всего этого обнаружился и Хаиме Бофранк. Он пробирался меж торговцев и покупателей, стараясь не испачкать свое аккуратное платье. В одном месте, возле возов с капустою, к его карману потянулся было воришка, но прима-конестабль коротким движением схватил плута за запястье и прошептал:
– Ты хорошо подумал, прежде чем сделать это?
– Пустите меня, хире! – пискнул воришка. Это был совсем юный мерзавец из тех, что могут ткнуть кинжалом запоздалого пьяницу и затащить его под мост, но никогда не поднимутся против человека храброго и достойного.
– Надо бы выдавить тебе глаз, но мне недосуг. Убирайся! – велел Бофранк, и жалкий негодяй исчез в толпе.
55 
