118 
— Ого! Да этот француз — просто злодей, — сказал Мазарини, — и мысль не настолько хитра, чтобы помешать повесить или колесовать его на Гревской площади по приговору парламента.
— Вы ошибаетесь, монсеньор, — сухо заметил Атос. — Я не говорил, что этот француз намеревался убить генерала Монка, а только — что он хотел устранить его. Каждое слово во французском языке имеет определенное значение, и дворяне хорошо понимают его. Впрочем, была война, и того, кто служит королю против врагов его, судит не парламент, а бог. Французский дворянин задумал овладеть Монком и исполнил свое намерение.
Король оживился, слушая рассказ о таких подвигах. Юный брат короля ударил кулаком по столу, воскликнув:
— Вот молодец!
— И Монка похитили? — спросил король. — Но генерал находился в своем лагере…
— А француз был один.
— Удивительно! — воскликнул Филипп.
— Да, правда, удивительно! — повторил король.
— Ну! Два львенка спущены с цепи! — прошептал Мазарини. И прибавил вслух, не думая скрывать своей досады: — Я не знал всех этих подробностей. Ручаетесь ли вы за их достоверность?
— Разумеется, ручаюсь, господин кардинал, потому что сам был очевидцем этих событий.
— Вы?
— Да, монсеньор.
Король невольно подошел к Атосу; герцог Филипп стал возле Атоса с другой стороны.
— Рассказывайте, граф, рассказывайте! — воскликнули оба в один голос.
— Ваше величество, француз похитил генерала Монка и привез к королю Карлу Второму в Голландию… Король освободил Монка, и генерал из чувства благодарности возвратил Карлу Второму престол, за который столько храбрецов сражались без успеха.
Герцог Филипп в восторге захлопал в ладоши. Людовик XIV, более осторожный, спросил:
— И это все правда?
— Совершеннейшая, ваше величество.
— Один из моих дворян знал тайну о существовании миллиона и сохранил ее?
— Да.
— Кто он?
— Ваш покорный слуга, — просто ответил Атос.
Ропот восхищения был наградой Атосу. Даже сам Мазарини поднял руки к небу.
— Сударь, — сказал король, — я постараюсь найти средства вознаградить вас.
Атос вздрогнул.
— Не за честность: награда за честность оскорбила бы вас. Я должен наградить вас за участие в восстановлении на престоле брата моего Карла Второго.
— Разумеется, — подтвердил Мазарини.
— Успех этого дела радует все наше семейство! — прибавила Анна Австрийская.
— Позвольте, — сказал Людовик XIV. — Правда ли, что один человек пробрался к Монку в его лагерь и похитил его?
— У этого человека было десять помощников, но это были лишь жалкие наемники.
— И больше никого?
— Никого.
— Кто же он?
— Господин д’Артаньян, отставной лейтенант мушкетеров вашего величества.
Анна Австрийская покраснела. Мазарини пожелтел от стыда. Людовик XIV стал мрачен; пот выступил на его бледном лице.
— Что за люди! — прошептал он.
И он невольно бросил на кардинала взгляд, который испугал бы Мазарини, если б тот в это время не зарылся головой в подушку.
— Сударь! — воскликнул молодой герцог Анжуйский, кладя свою белую, женственную руку на плечо Атосу. — Скажите этому храбрецу, прошу вас, что брат короля французского будет пить за его здоровье завтра с сотней лучших французских дворян.
Сказав эти слова, юный герцог заметил, что в припадке восторга смял свою манжетку. Он с величайшим старанием расправил ее.
— Поговорим о деле, ваше величество, — вмешался Мазарини, который никогда не приходил в восторг и не носил манжет.
— Хорошо, — отвечал Людовик XIV. — Сообщите нам о цели вашего посольства, граф, — сказал он, обращаясь к Атосу.
Атос торжественно предложил руку леди Генриетты Стюарт молодому принцу, брату короля.
Совещание длилось час, после чего отворили дверь придворным. Они как ни в чем не бывало заняли прежние места, точно в этот вечер в их обычных занятиях не было никакого перерыва.
Атос оказался около Рауля. Отец и сын пожали друг другу руки.
XLII. Мазарини становится мотом
Пока Мазарини старался оправиться от охватившей его внезапно тревоги, Атос и Рауль успели обменяться несколькими словами в углу комнаты.
— Ты давно в Париже, Рауль? — спросил граф.
— С тех пор, как вернулся принц.
118 
