Последние отзывы

  43  

— Да, — кивнула она.

Если бы на его месте был любой другой мужчина, она бы захлопала ресницами и спросила его, не означает ли этот ультиматум, что они даже ни разу не поцелуются. Но, посмотрев в красивое лицо Ангуса, она не посмела это сказать. Сейчас она имела дело с мужчиной, тогда как все прочие были всего лишь мальчиками.

— Я изо всех сил постараюсь облегчить тебе жизнь, — сказала она. — Я буду примерной. Ни смеха, ни насмешек, ни потасовок. Ты этого от меня хотел?

— Я хочу, чтобы ты… — Он смотрел на нее через стол. Ангусу стало совестно, что его слова испортили ей настроение и лишили желания взлететь. — Прошу прощения за мою грубую шотландскую прямоту, детка, но я мужчина, и я не могу вынести такую близость с тобой.

— Я понимаю, — кивнула она и опустила взгляд на руки, затем снова посмотрела на него: — Но что, если мы полюбим друг друга?

На мгновение лицо Ангуса исказилось, глаза удивленно расширились, но он быстро овладел собой и покровительственно улыбнулся:

— Ты не любила меня, когда я носил то, что ты назвала юбкой. И совсем недавно ты говорила, что ненавидишь меня. Ты знаешь, каково мне было слезать с той крыши после того, как ты заперла меня там?

— Нет, — хмыкнула она. — Я была слишком занята тем, чтобы высушить мокрую одежду после того, как ты швырнул меня в чан с холодной водой.

— Этим поступком я не горжусь, — сказал он. — Но, детка, ты должна прислушаться к тому, что я говорю. Теперь я одет в эти нарядные одежды, волосы завязаны лентой, лицо выбрито, и ты смеешься, и флиртуешь со мной, и говоришь о любви. Если ты и любишь что-то, то это одежду, а не того, кто в ней. Под этим шелком я все тот же бедный шотландец, и тебе будет стыдно за меня перед своими знатными друзьями.

— Я думаю, ты мой…

— Спаситель, — кивнул Ангус. — Ты считаешь меня героем, рыцарем, избавившим тебя от страшной участи. Да, я знаю это, детка, но я ничего такого не делал. Все, что я собирался сделать, — это напоить священника и, возможно, выиграть для тебя одну ночь. Я совершенно случайно сел в ту повозку и обнаружил тебя в гробу.

— Отвратительная, грязная штуковина, — пробормотала Эдилин. — Там было полно стружки, я залезла в этот гроб и чуть не задохнулась от древесной пыли. Но когда я приняла эту мерзкую настойку, которую мне дал Джеймс, у меня едва хватило сил закрыть крышку. Я сама не помню, как заснула.

— Как же ты нас напугала, когда села в том гробу! — признался Ангус. — Готов поклясться, что у меня сердце остановилось.

— Ты знал, кто я такая, и сразу понял, что я не мертвая.

— Я подумал, может, твой дядя тебя прикончил, чтобы завладеть приданым.

— Так ты подумал, что я — привидение?

— Да, до того момента, как ты начала жаловаться на грязь и говорить мне, что я опять сделал что-то не так.

— Правда? — сказала Эдилин. — Я проснулась оттого, что пыль набилась мне в нос, потом я услышала крики, и у меня разболелась голова. А потом я проснулась и увидела тебя, а не Шеймаса, я…

— Никого хуже ты себе в помощь выбрать не могла. Если бы ты прочесала весь Глазго и Эдинбург, ты бы не нашла менее достойного человека, чем Шеймас.

— Но ты спас меня, пусть и с не великой охотой, заметь, но ты действительно меня спас, а сейчас ты говоришь мне, чтобы я к тебе не прикасалась!

По ее тону он догадался, что она над ним смеется.

— Ради того, чтобы я не сошел с ума, не искушай меня!

— Я постараюсь, — улыбнулась она, — хотя, думаю, на самом деле тебе нравлюсь не я. Я видела, как ты пялился на этих каторжанок на палубе, и знаю, что тебе понравилась та, с пухлой мордашкой и жирными сиськами.

— С жирными?.. — Он улыбался. — О да, мне нравится пышная грудь. Чем больше можно впихнуть в эту штуковину с китовым усом, что ты просила меня затянуть, тем лучше.

Он посмотрел на ее грудь, которая была хоть и не «жирной», но вполне женственной и упругой.

— И кто из нас флиртует и дразнится?

— Ах, но я-то тебя не искушаю, — возразил Ангус. — В этом вся разница.

В дверь постучали, и он встал, чтобы открыть её.

Он направился к двери, высокий, больше шести футов, красивый, и Эдилин отметила, как льнет ткань к его мускулистым бедрам. Он ее не искушает? Он что, вообще ничего не понимает в женщинах?

— Капитан велел принести вам это, — сказал офицер. — Он подумал, что они могут вам понадобиться.

Следом за ним вошли четыре матроса и внесли два сундука.

  43