248 
– А теперь, ваше величество, – продолжал Арамис, – выслушайте меня. Не забывайте ни на минуту, что мы бодрствуем и стараемся вас спасти; ловите малейший жест, звук голоса, знак, который кто-нибудь из нас подаст вам, – наблюдайте, прислушивайтесь ко всему.
– О шевалье д’Эрбле, – воскликнул король, – что могу я сказать вам! Никакое слово, даже если оно будет исходить из глубины моего сердца, не в силах выразить вам моей благодарности. Если вам удастся ваше предприятие, то вы спасете не только короля, – ибо королевский сан пред лицом эшафота, клянусь вам, кажется мне чем-то весьма ничтожным, – нет, вы сделаете больше: вы вернете жене мужа и детям отца. Шевалье, вот вам моя рука; это рука друга, который будет любить вас до последнего своего вздоха.
Арамис хотел поцеловать руку короля, но тот быстро схватил его руку и прижал к своей груди.
В эту минуту кто-то вошел в комнату, даже не постучавшись в дверь. Арамис хотел отдернуть свою руку, но король удержал ее.
Вошедший был один из тех пуритан – полусвященник-полусолдат, каких много развелось при Кромвеле.
– Что вам угодно, сударь? – обратился к нему король.
– Я хочу узнать, окончилась ли исповедь Карла Стюарта? – спросил вошедший.
– Какое вам дело? Мы с вами разных вероисповеданий, – заметил король.
– Все люди братья, – отвечал пуританин. – Один из моих братьев умирает, и я пришел напутствовать его к смерти.
– Пожалуйста, оставьте короля в покое, – вмешался Парри, – король не нуждается в ваших напутствиях.
– Ваше величество, – тихо обратился к королю Арамис, – будьте с ним осторожней: это, должно быть, шпион.
– После досточтимого епископа, – сказал король, – я охотно вас выслушаю.
Подозрительная личность удалилась, окинув епископа долгим, внимательным взглядом, не ускользнувшим от короля.
– Шевалье, – сказал он, когда дверь затворилась, – я думаю, что вы правы: этот человек приходил сюда с дурными намерениями. Когда вы будете уходить, остерегайтесь, чтобы при выходе с вами не случилось какого-нибудь несчастья.
– Благодарю, ваше величество, – сказал Арамис, – но не беспокойтесь обо мне, у меня под рясой кольчуга и кинжал.
– Ступайте, и да хранит вас господь, как говаривал я, когда был королем.
Арамис вышел. Карл проводил его до дверей. Арамис шел, благословляя всех встречных на пути; стража склонилась перед ним. Он величественно проследовал через сени, полные солдат, и сел в карету. Двое часовых проводили его до самого епископского дворца и оставили только у порога.
Джаксон ожидал его в величайшей тревоге.
– Ну что? – спросил он, увидя Арамиса.
– Отлично! – отвечал Арамис. – Все вышло, как я надеялся: шпионы, часовые, стража – все приняли меня за вас. Король благословляет вас в ожидании вашего благословения.
– Спаси вас господь, сын мой! Ваш пример преисполняет меня бодростью и надеждой.
Арамис переоделся в свое платье, накинул свой плащ и вышел, предупредив Джаксона, что он намерен еще раз прибегнуть к его помощи.
Не прошел он по улице и десяти шагов, как заметил следовавшего за ним по пятам человека огромного роста, закутанного в плащ. Арамис схватился за кинжал и остановился. Человек подошел прямо к нему. Это был Портос.
– Милый друг! – сказал Арамис, протягивая ему руку.
– Видите, дорогой мой, – ответил Портос, – у каждого из нас было свое дело. На мою долю выпало охранять вас, и я вас охранял. Видели вы короля?
– Да. Все идет великолепно. Ну а где теперь наши друзья?
– Мы условились встретиться в одиннадцать часов в гостинице.
– В таком случае нельзя терять времени, – заметил Арамис.
Действительно, в эту минуту на соборе Святого Павла пробило половину одиннадцатого.
Но так как Арамис и Портос спешили, то они прибыли первыми. Вслед за ними появился Атос.
– Все идет превосходно, – заявил он, не дожидаясь вопроса товарищей.
– А вы что сделали? – спросил его Арамис.
– Я нанял маленькую фелуку, узкую, как индейская пирога, и легкую, как ласточка. Она будет дожидаться нас у Гринвича, против Собачьего острова. На ней хозяин и четыре матроса; за пятьдесят фунтов они согласились ждать нас три ночи подряд. Сев в нее вместе с королем, мы воспользуемся первым приливом, спустимся по Темзе и через два часа будем в открытом море. Затем, как настоящие пираты, мы поплывем вдоль берега, скрываясь за скалами, и если море окажется свободным, направимся прямо в Булонь. На тот случай, если меня убьют, запомните, что капитан зовется Роджерс, а фелука – «Молния». Зная это, вы без труда отыщете их. Носовой платок с четырьмя узлами на углах будет приметой, по которой вас узнают.
248 
