266 
Мордаунт быстро отступил назад.
– А! Вы хотите увильнуть? – вскричал, наступая на него, д’Артаньян. – Вы отступаете? Как вам будет угодно, мне это только на руку: я не вижу больше вашей противной улыбки. Вот мы и совсем в тени. Тем лучше! Вы не можете себе представить, сударь, какой у вас лживый взгляд, особенно когда вы трусите. Поглядите на меня, и вы увидите то, чего вам никогда не покажет ваше зеркало: прямой и честный взгляд.
Мордаунт ничего не ответил на этот поток слов, быть может, не очень деликатных, но обычных у д’Артаньяна, у которого было правило отвлекать своего противника. Мордаунт все время отражал удары, продолжая отступать в сторону; таким образом ему удалось наконец поменяться местами с д’Артаньяном.
Он все улыбался. Эта улыбка начала беспокоить гасконца.
«Вперед, вперед, надо кончать, – говорил себе д’Артаньян. – У этого негодяя не мускулы, а пружины. Вперед!»
И он с удвоенной энергией нападал на Мордаунта, который продолжал отступать, но, видимо, с намерением, так как д’Артаньян не мог уловить ни одного неверного движения его шпаги, которым можно было бы воспользоваться. Тем временем, так как комната, в сущности, была не очень велика, Мордаунт, отступая назад, скоро коснулся стены и оперся на нее левой рукой.
– А! – сказал д’Артаньян. – Теперь тебе уже некуда отступать, любезный! Господа, – продолжал он, сжимая губы и хмуря лоб, – видали вы когда-нибудь скорпиона, приколотого к стене? Нет? Так смотрите же…
И в одно мгновение д’Артаньян нанес Мордаунту три ужасных удара. Все три лишь едва коснулись его, д’Артаньян не мог понять, в чем дело. Три друга глядели, затаив дыхание, с каплями холодного пота на лбу.
Наконец д’Артаньян, подошедший слишком близко, в свою очередь, должен был отступить назад на шаг, чтобы подготовиться к четвертому удару или, вернее, чтобы нанести его, ибо для д’Артаньяна битва была чем-то вроде шахмат, то есть простором для разнообразнейших комбинаций, в которых все подробности вытекают одна из другой. Но в то мгновение, как после быстрого и короткого отступления он нанес наверняка рассчитанный удар, стена словно раскололась. Мордаунт исчез в зияющем отверстии, и шпага д’Артаньяна, попавшая в щель, хрустнула, словно была из стекла.
Д’Артаньян сделал шаг назад. Стена закрылась.
Мордаунт, защищаясь, подобрался к той потайной двери, через которую, как мы видели, ушел Кромвель. Словно невзначай, оперся на нее левой рукой, нащупал кнопку, нажал ее и исчез, как исчезают в театре злые духи, обладающие способностью проникать сквозь стены.
Из уст гасконца вырвалось яростное проклятие, в ответ на которое с другой стороны железной двери раздался дикий, зловещий хохот. От этого хохота даже у скептика Арамиса кровь застыла в жилах.
– Друзья, ко мне! – вскричал д’Артаньян. – Высадим дверь.
– Это сатана в образе человеческом! – воскликнул Арамис, подбегая на зов друга.
– Он вырвался от нас, дьявол, вырвался! – вопил Портос, налегая своим мощным плечом на дверь, которая не поддавалась, удерживаемая секретной пружиной.
– Тем лучше, – чуть слышно пробормотал Атос.
– Я подозревал это. Тысяча чертей! – кричал д’Артаньян, изнемогая в бесплодных усилиях. – Подозревал, когда эта тварь металась по комнате; я предвидел какой-то подлый умысел. Но кто мог предугадать такое?
– Сам дьявол, его приятель, послал нам это ужасное несчастье! – воскликнул Арамис.
– Напротив, большое счастье, ниспосланное нам самим богом! – сказал с нескрываемой радостью Атос.
– Как так? – отвечал д’Артаньян, пожимая плечами и отходя от двери, которая решительно отказывалась открыться. – Вы хотите сложить оружие, Атос! И это вы предлагаете таким людям, как мы! Черт побери! Вы не понимаете, значит, нашего положения?
– Что, что?.. Какого положения? – спросил Портос.
– В такой игре, кто не убил, сам будет убит, – отвечал д’Артаньян. – Уж не готовы ли вы, из почтения к сыновним чувствам господина Мордаунта, позволить ему умертвить нас?
– О д’Артаньян, друг мой!
– Можно ли смотреть на вещи с такой точки зрения? Негодяй вышлет против нас сотню солдат, которые превратят нас в порошок в этой ступке Кромвеля. Ну, друзья, в дорогу! Через пять минут будет поздно.
– Да, вы правы, в дорогу! Скорей отсюда! – согласились Атос и Арамис.
– А куда мы пойдем? – спросил Портос.
– В гостиницу, милый друг. Заберем свои пожитки, а затем, с божьей помощью, скорей во Францию, где я знаю по крайней мере, как построены дома. Судно ждет нас. Право, это еще большое счастье.
266 
