очень нудно 
52 
Изменилось еще кое-что. Под влиянием Марка он стал пить слишком для себя много. Он пил не крепкие напитки, а пиво и вино, но вина много, почти бутылку при каждой их встрече. Теперь в крайне уязвимые ночные часы он не думал и не мечтал о Дженифер, им овладевал тяжелый сон без сновидений.
Джон дотянулся до пустого стакана Марка, наполнил его и рассмеялся, так как ему показалось, что игрок в телевикторине дал весьма недвусмысленный ответ. Он еще не получил занавески из химчистки, и свет фар проезжавших мимо машин метался сначала по потолку, а затем будто стекал по стенам. Электрический камин работал на полную мощность. Развлекательная программа подошла к концу, и начался футбол. Марк потянулся за стаканом. Не собираясь добавлять в тарелки креветок и орешков, Джон развернул «Свободную прессу». У него давно вошло в привычку просматривать в ней колонку за колонкой. Ему хотелось отыскать в газете хоть какою-нибудь информацию, что дала бы ключ к разгадке действия группы, которую он назвал мини-Мафией. Возможно, это шайка наркодельцов, а может быть, эти люди связаны с бегами на ипподроме. Джон продолжал просматривать газету. Пропавший мальчик по имени Джеймс Харвилл все еще не найден, и теперь уж никто не верит, что он жив.
Марк смотрел футбол не более десяти минут и выключил телевизор, даже не спросив Джона.
— Свет фар ужасно раздражает, особенно на потолке, — сказал он. — Невозможно расслабиться. А почему у тебя нет занавесок или хотя бы жалюзи?
— Я же тебе говорил, они в чистке.
— Отдал бы в срочную, — проворчал Марк. Он сел на своего любимого конька — критиковать Джона. На этот раз он осуждал его за скупость. Нелепо экономить на каждом пенни, вот отсутствие занавесок тому подтверждение. И почему они каждый раз должны приносить банки с пивом и бутылки вина, когда можно было бы забить холодильник пивом и полку — бутылками, и почему…
Лицо Марка, хоть и симпатичное, приобрело брюзгливое выражение. Джон не в первый раз замечал кисло опущенные уголки рта, сжатые ноздри, глубокие морщины на лбу.
Он начал рассказывать о своем браке, непринужденно перейдя от неприятия скупости Джона к осуждению расточительности его бывшей жены. У Джона была в запасе еще одна бутылка вина, он пошел за ней на кухню и задержался у окна.
Сад за домом даже в этот унылый пасмурный вечер казался маленьким чудом. В приглушенном свете уличных фонарей от цветущих фруктовых деревьев исходило бело-розовое сияние. Маленький пруд походил на зеркало в каменной оправе. Под деревьями тюльпаны закрыли на ночь свои головки-бокалы, и сейчас рассмотреть, какого они цвета, невозможно. Но днем они радовали глаз ярко-розовыми, пурпурными, желтыми и золотистыми красками.
Джон достал из холодильника бутылку вина и вернулся в гостиную. Его нисколько не интересовало, там Марк или он ушел, как и не задевали его придирки. Вино сделало свое дело, приглушив остроту восприятия действительности. Джон снова развернул газету и продолжил лениво разыскивать какие-нибудь ссылки на банду или пользующийся плохой репутацией синдикат.
Но Марка выпивка никогда не смягчала.
— В конце концов, ты мог бы обратить свое внимание на то, что я тебе рассказываю?! Ты, возможно, единственный человек, которому я так широко открыл душу. В конце концов, огромная наглость предпочесть колонки этой местной газетенки.
— Извини, — рассеянно ответил Джон, лихорадочно соображая, не связаны ли с шифровками эти двое мужчин, которых днем раньше Государственный суд обвинил в хранении героина. Одного из них звали Брюс, правда, фамилия — Чамберс.
— О чем ты думаешь? — неожиданно задал вопрос Марк.
— Да так, ни о чем, — только и смог ответить Джон. Вряд ли то, о чем он действительно думал, заинтересует Марка. Лучше сказать что-нибудь, что доставит ему удовольствие. — Я только что вспоминал о Черри.
— Что? О чем ты вспоминал?
— Как она, бывало, проводила много времени с нашей престарелой соседкой. Миссис Чамберс почти не вставала с постели. И Черри ходила для нее за покупками, сидела с ней, просто вот так забегала и сидела со старушкой. Ведь она была очень добрая, заботливая девочка, да? Ты же сам знаешь, конечно.
— Ты совсем не разбираешься в женщинах, Джон, — сказал Марк. — В твоей жизни было три женщины — твоя мать, Черри и твоя жена, но ты ничего не знаешь ни об одной. Ты не знаешь женщин совсем.
— Ты так говоришь о женщинах, будто они не из того же теста, что и мужчины, — запротестовал Джон.
52 
