21 
- Я вам верю, - сказал Валанс. - И все же, если случится что-то необычное…
- Но здесь не случается ничего необычного.
Валанс улыбнулся и вышел. Мария не могла допустить мысли, что в Ватиканке кто-то ворует. Вполне естественно. Это как если бы кто-то попытался обесчестить ее самое. А поскольку никто вроде бы не собирался обесчестить Марию, значит, никто не воровал в Ватиканке. Логично.
На улице становилось очень жарко. Валанс был в темном драповом костюме. Некоторые римляне сняли пиджак и шли, перекинув его через руку, однако Валанс предпочитал петлять, выискивая тень, но не снимать пиджак. Он даже не расстегнул его, об этом не могло быть и речи.
А вот Руджери сидел у себя в кабинете без пиджака, с закатанными по локоть рукавами. Руки у итальянца были тощие и некрасивые, однако он не стеснялся их показывать. Валансу стесняться было нечего, у него руки были крепкие и мускулистые, но он не стал бы их показывать: у него возникло бы ощущение, что он проявляет слабость, предлагает собеседникам перейти на уровень животного взаимопонимания, а этого он боялся больше всего. Пока вы не показали, что у вас есть локти, никто не может быть уверен, что они и в самом деле у вас есть, а это лучший способ держать людей на расстоянии.
Руджери как будто не сердился на него за вчерашний разговор в морге. Он поспешно предложил сесть.
- Мы попали в цель, месье Валанс! - сказал он, потягиваясь. - Утром удалось найти нечто необыкновенное!
- Что случилось?
- Вчера вечером вы были правы. Мадам Валюбер меня в некоторой степени одурманила. Все-таки жаль, что вы не видели, как она вошла в морг. Я в жизни не видел, чтобы в такое место кто-нибудь вот так входил. Какое лицо, какая осанка, черт побери! Представьте себе, я с трудом подбирал слова, хотя вы, наверно, заметили, что я от природы не застенчивый. Я не посмел бы подойти к ней ближе чем на три метра, разве только чтобы накинуть ей на плечи манто. Или, разумеется, если она сама попросит меня подойти! И даже в этом случае, месье Валанс, даже в этом случае, уверен, я чувствовал бы смущение. Просто невероятно, правда?
Руджери громко рассмеялся, глядя на Валанса, но у того на лице не дрогнул ни один мускул.
- Ну и что? Она попросила? - спросил Валанс.
- О чем?
- Чтобы вы к ней подошли.
- Да нет же!
- Тогда зачем мы об этом говорим?
- Ну, не знаю, говорим просто так.
- А вам хотелось бы, чтобы она попросила?
- Нет. Во время следствия так не полагается. Но я вот думаю: когда следствие будет окончено, не захочет ли она попросить меня об этом…
- Нет.
- Что «нет»?
- Нет, она вас об этом не попросит.
- Ах, вот как.
Почему этот тип не желает быть как все? Руджери занервничал и, уклонившись от устремленного на него взгляда, позвонил, чтобы ему принесли завтрак. Потом вытащил из ящика стола фотографию. И с шумом задвинул ящик. Взгляду можно противопоставить шум, иногда это помогает.
- Держите. Это фотография мадам Валюбер, сделанная во время опознания… Неплохой снимок получился, верно?
Валанс ладонью оттолкнул фотографию. Он тоже занервничал. И встал, собираясь уйти.
- Не хотите узнать, что мы обнаружили сегодня утром? - спросил Руджери.
- Это что, очень важно? Или опять пойдет речь о ваших восторгах?
- Это исключительно важно. Из любопытства я собрал сведения о круге друзей, к которым три императора ходят в гости. Среди них есть девушка, с ней они видятся постоянно, а зовут ее Габриэлла.
- Ну и что?
- А зовут ее Габриэлла Делорм. Она - внебрачная дочь Лауры Валюбер, в девичестве Лауры Делорм.
Это не сразу бросалось в глаза, но Валанс был поражен. Руджери видел, как у него заходил кадык.
- Что вы об этом скажете? - улыбнулся Руджери. - Хотите сигарету?
- Да. Продолжайте.
- Итак, Габриэлла не кто иная, как дочь Лауры Валюбер, она родилась от неизвестного отца за шесть лет до замужества матери. Я проверил все это по актам гражданского состояния. Лаура зарегистрировала дочь под своей фамилией и отдавала ее на воспитание сначала в семьи, потом в пансионы - надо сказать, весьма недешевые. Перед отъездом в Париж Лаура передала девочку под неофициальную опеку одному из своих друзей-священников, который вызвался ей помочь.
- И который впоследствии, как я полагаю, стал монсиньором Лоренцо Вителли?
- Точно. Мы с ним встречаемся в Ватикане в пять часов.
Смущенный упрямым бесстрастием Валанса, Руджери большими шагами расхаживал по кабинету.
21 
