Последние отзывы

  101  

– Но ведь дело не в деньгах? – едва слышно сказал он. – Во всяком случае, для тебя.

Кой вдыхал аромат табака, смешанный с острым запахом затушенного фитиля, и ветер, начавший за мысом Европа свежеть, быстро уносил этот запах на запад.

– Ей нужна… – Он вдруг замолк, чувствуя, что становится смешон. – В общем, помощь в этом случае может потребоваться реальная.

Пилото глубоко затянулся.

– Во всяком случае, тебе она нужна.

В нактоузе стрелка компаса показывала 70°. Пилото нажал кнопку на авторулевом, задавая курс.

– Я таких женщин знал, – прибавил он. – Хм.

И не одну.

– Таких женщин… Каких? Ничего ты, Пилото, про нее не знаешь. Я и сам не много знаю.

Пилото не ответил. Он отпустил штурвал и проверял, как парусник идет по приборам. Палуба под ногами у них слегка дрожала – работала система автоматической навигации.

– Она плохая, Пилото. Плохая – до мозга костей.

Хозяин «Карпанты» пожал плечами и сел на банку, чтобы курить в затишке, а не на ветру, который все заметнее свежел. Он поглядел на темный силуэт на корме.

– Все равно она замерзнет в одном свитере.

– Уж она-то сообразит одеться.

Пилото молча курил. Кой стоял, опершись о нактоуз, немного расставив ноги и засунув руки в карманы. Палуба стала влажной от ночной росы, она проникала сквозь незашитые дыры в тужурке, хотя Кой и поднял воротник и отвернул лацканы. Несмотря на это, он наслаждался привычным ощущением качающейся палубы под ногами и жалел только о том, что шли они в левентик, то есть ветер дул прямо в нос, и паруса ставить было нельзя. А при поставленных парусах и качка бы меньше чувствовалась, и мотор бы не урчал так настырно.

– Плохих женщин не бывает, – вдруг сказал Пилото. – Как и плохих кораблей. Это мужчины делают их плохими.

Кой ничего не ответил, и Пилото снова умолк.

По левому борту со стороны берега к ним быстро приближался зеленый огонек. Когда маяк вновь зажегся, Кой узнал длинный приземистый силуэт турбовинтового катера «HJ» береговой таможенной службы. Их база находилась в Альхесирасе, и это был обычный патруль – искали гашиш из Марокко и контрабандистов с Пеньон.

– Чего ты от нее хочешь?

– Хочу пересчитать все ее веснушки. Ты заметил? У нее их тысячи, и я хочу пересчитать их по одной, проводя по ним пальцем, как по морской карте, хочу прокладывать курс во все стороны света, бросать якорь на стоянках… Понимаешь?

– Понимаю. Ты хочешь, чтобы она была твоя.

Луч прожектора с таможенного катера поискал название «Карпанты», порт приписки и регистрационный номер, написанный на борту. Танжер с кормы спросила, что это означает, и Кой ей объяснил.

– Сволочи, – прошептал ослепленный прожектором Пилото, приставляя ко лбу ладонь козырьком.

Вообще-то Пилото никогда не ругался, Кой всего несколько раз слышал, как он бранится. Он был воспитан в правилах достойной бедности, но таможенников не выносил. Он слишком долго играл с ними в «кошки-мышки», еще с тех давних времен, когда на «Санта Лусии», весельном шлюпе всего с одним латинским парусом, подавал фонарем сигналы под прикрытием острова Эскомбрерас проходящим торговым кораблям, откуда ему сбрасывали пачки светлого табака. Часть шла ему, часть – жандармам на пирсе, львиная доля – нанимателям, которые никогда и ничем не рисковали. Пилото мог бы разбогатеть на табаке, если бы работал от себя, но он всегда довольствовался тем, на что можно купить жене новое платье к Вербному воскресенью или раз-другой вытащить ее из кухни и сводить поесть жаренной на решетке рыбы в каком-нибудь портовом трактире.

Бывало, конечно, и такое, что под нажимом друзей-приятелей или от избытка сил, которые надо было выплеснуть во что бы то ни стало, деньги, заработанные за целую ночь рискованного и тяжелого труда, сгорали за несколько часов – музыка, выпивка, продажные покладистые бабы – в барах Молинете, никогда не пользовавшихся хорошей репутацией.

– Не в этом дело, Пилото. – Кой все еще смотрел на Танжер, которая стояла на корме, освещенная огнями таможенного катера. – Во всяком случае, не только в этом.

– Конечно, в этом. И пока этого не будет, у тебя в голове не прояснится. Если, конечно, тебе это вообще удастся.

– Она сильная, могу поклясться.

– Все они сильные. Послушай, что я тебе скажу.

Стоит мне приболеть, жена ведет меня к врачу. «Посиди здесь, Педро, доктор сейчас придет»… Ну, ты ее знаешь. А ведь сама может загибаться от боли, но словечка не скажет. Есть такие женщины, что будь они телками, они рожали бы только бычков для корриды.

  101