166 
На пятый день они уже достаточно разобрали полуют бригантины, чтобы предпринять первое серьезное обследование. Палубу они сняли почти целиком, и стала видна большая часть капитанской каюты, нетронутая переборка и пассажирская каюта. Так что Кой уже «под открытым небом» мог приступать к поискам, последовательно разбирая слой, составлявший не меньше метра, из разных предметов, остатков и кусков деревянных частей корабля. Он работал в перчатках, короткой лопаткой выбрасывал все, что не представляло интереса, за борт, делая перерывы, чтобы улеглась муть. Он нашел много разных вещей, которые он теперь в нетерпении выбрасывал, но в другое время они приковали бы к себе его внимание – разные кованые предметы, оловянные жбаны, канделябр, осколки стекла и глиняной посуды. Наткнулся он и на то, что прежде было палашом, клинок целиком съела ржавчина, но бронзовый эфес, широкая дужка и огромная гарда для защиты руки сохранились; единственным назначением этого предмета было пронзать человеческую плоть, когда корабль брали на абордаж. Нашел Кой и сросшиеся в единый блок мушкетные пули, он сохранил форму коробки, в которой они ушли под воду, хотя от самой коробки и следа не осталось, ее заменили известковые отложения. Раскопал он в песке и полдвери с коваными частями и с ключом в замочной скважине, а еще круглые четырехфунтовые ядра и известковые образования, по форме напоминавшие гвозди, от которых внутри оставалась только бурая ржавчина, находил и настоящие гвозди, только бронзовые – они сохранились лучше. Под истлевшими досками поставца он нашел миски и тарелки талаверской керамики, на диво целые и чистые: видно было даже клеймо мастера. Обнаружил Кой и глиняную трубку, и два мушкета, стволы которых были обиталищем ракушек, почерневшие, слипшиеся кружочки – видимо, серебряные монеты, разбитые песочные часы и латунную проградуированную линейку, некогда служившую для прокладывания курса по картам Уррутии. Из предосторожности и особенно после визита береговой охраны они приняли решение: не поднимать со дна ничего, что могло бы вызвать подозрения; но одно исключение из этого правила Кой сделал, когда вытащил из-под разного мусора покрытый известковыми отложениями инструмент, некогда состоявший из деревянных и металлических деталей; под пальцами Коя, когда он попытался отчистить его, инструмент почти совсем рассыпался, от верхней его части осталась только бронзовая стрелка с креплениями, а от нижней – часть окружности. Кой, взволнованный, сразу же определил, что это такое – он держал в руках металлические части (латунь или бронза) старинного октанта, стрелку и лимб: наверное, этот октант использовал шкипер «Деи Глории», определяя долготу Кой подумал: честный обмен. Октант XVIII века вместо секстанта, который он продал в Барселоне. Он отложил октант в сторону, так, чтобы легко было его найти потом. Но до самой глубины души его проняла другая находка, в углу шхиперской, под слоем мельчайших частиц истлевшего сундука, он увидел аккуратно уложенный в бухту канат с правильно увязанными беседочным узлом верхними двумя кольцами – так это мог сделать только толковый моряк, хорошо знающий свое дело. Эта неиспользованная бухта поразила Коя даже больше, чем все остальное, даже больше, чем кости моряков «Деи Глории». Он кусал резиновый загубник, чтобы согнать с лица пронзительную горечь – ту бесконечную печаль, от которой все больше перехватывало горло, когда один за другим он находил следы жизни членов экипажа «Деи Глории». Два с половиной столетия назад люди, такие же, как он сам, моряки, привыкшие к морю и его опасностям, держали в руках эти предметы. Они прокладывали курс латунной линейкой, сворачивали в бухту канат, считали время вахты, переворачивая песочные часы, вычисляли высоту звезд с помощью октанта. Они взбирались по скользким вантам, борясь с ветром, который норовил стряхнуть их на палубу или в море, выстанывали сквозь зубы свой страх и свое ничтожество перед стихией на раскачивающихся реях, натягивая загрубевшими пальцами паруса в то время, как в лицо им хлестал жестокий шторм на северо-западе Атлантики или мистраль и лебече, ветры-убийцы Средиземного моря. Теперь их кости смешались с останками «Деи Глории». И Кой, медленно передвигавшийся под плюмажем воздушных пузырьков, устремлявшихся вверх, к сумрачной выси, словно саваном покрывавшей бригантину, чувствовал себя грабителем, украдкой вскрывающим место последнего упокоения.
166 
