очень нудно 
63 
Тем более если ты такая умная девочка. Очень жаль, что ты до сих пор совершаешь такие ошибки. Или держишь меня за идиота.
– Не так уж и хорошо, – ответил Кой Гамбоа. – Вообще-то я был бы не прочь знать его получше.
– Ну, в этом деле у вас соперников не будет.
– Он вовсе не в этом деле, – сказала Танжер.
Директор обсерватории опять посмотрел на них, как бы снова стараясь понять, что за отношения их связывают. Потом сказал Кою:
– Отец его мальтиец, мать – англичанка, сам он из Гибралтара, то есть пиратские традиции в самом лучшем виде. Я знаю Палермо уже давно, с тех пор как приводил в порядок архивы в кадисском музее. Одну из попыток, и попыток самых серьезных, поднять «Сантиссима Тринидад» сделал именно он. В свое время «Тринидад» был самым большим военным кораблем в мире, этот четырехпалубник со ста сорока пушками был потоплен во время Трафальгарской битвы, хотя англичане хотели отбуксировать его в Гибралтар. – Гамбоа показал рукой куда-то в море. – Он здесь, совсем недалеко от Пунта-Камариналь. С ним хотели сделать то же самое, что шведы с «Васой» и англичане с «Мэри Роуз». Но попытка Палермо, как и большинство таких предприятий, кончилась ничем, поскольку испанское правительство…
– ., как собака на сене, – подхватила Танжер.
– Именно. И сам не гам, и другим не дам.
Гамбоа бросил окурок в волны, разбивавшиеся о волнорез, и продолжал свой рассказ. Палермо – настоящий средиземноморец, с таким мафиозным душком, ну, в общем, Кой понимает, о чем речь: Марокко рядом, в ясные дни его берега видны из Гибралтара и Тарифы. Здесь проходит граница Европы.
Палермо зарегистрировал свою фирму «Deadman's Chest» лет шесть – восемь назад и был известен отсутствием щепетильности. У него были интересы в Сеуте, в Марбелье и Сотогранде, к работе он привлекал подозрительную публику по обе стороны пролива, в его распоряжении находилась команда контрабандистов-профессионалов и компании-однодневки, которые таскали для него каштаны из огня, когда дело заходило слишком далеко.
– Доказать ничего не смогли, но среди прочих нарушений ему инкриминировали ограбление останков «Нуэстра Сеньора де Сильяс», галеона, который шел из Веракруса с грузом серебряных слитков и потерпел крушение напротив Санлукара. – Гамбоа поморщился. – Не бог весть какое сокровище, но его водолазы поломали судно, когда вытаскивали слитки, и теперь для серьезных археологических исследований оно уже непригодно… За ним числится несколько таких подвигов.
– Он дельный парень?
– Палермо? Еще бы! – Гамбоа посмотрел на Танжер, словно ждал от нее подтверждения, но она молчала. – Может быть, он самый дельный из всех, кто крутится в этом бизнесе. Он работал на затонувших кораблях по всему миру, делал деньги, сочетая поиски сокровищ с подъемом и разделкой затонувших судов… Одно время он хотел делать дела вместе с людьми Мела Фишера – он работал у Фишера водолазом на подъеме «Нуэстра сеньора де Аточа». Они собирались провести большие работы в устье Гвадалквивира, где, по их подсчетам, находится восемьдесят затонувших кораблей, которые шли разгружаться в Севилью, и на борту у них было больше золота, чем в Государственном банке Испании. Но у нас тут не Флорида – официального разрешения они не получили. Были и другие проблемы. Палермо, как большинство охотников за сокровищами, придерживается убеждения, что поскольку всю работу делают они, а государство лишь дает разрешения, то восемьдесят процентов добычи должно отходить им. Но в Мадриде и слышать об этом не пожелали, и с местными властями в Андалусии договориться им тоже не удалось.
Гамбоа явно наслаждался беседой. Он любил поговорить, тема была ему близка, и он подробно рассказал Кою о месте Кадиса в истории кораблекрушений. С 1500 по 1820 год здесь затонуло от двухсот до трехсот судов, на борту которых было десять процентов всех драгоценных металлов, вывезенных Испанией из Америки. Однако мутная вода, ил, песок и подозрительность испанского правительства препятствовали поискам. Даже военным морякам – тут он скорчил гримасу – удалось с большой точностью установить места нескольких кораблекрушений, однако некоторые старички-адмиралы считают затонувшие суда могилами, покой которых тревожить не следует.
– Как прошла ваша встреча с Палермо? – спросил Кой.
– Любезность и осмотрительность с обеих сторон. – Директор обсерватории какое-то мгновение пристально смотрел на Танжер, потом снова повернулся к Кою:
63 
