очень нудно 
27 
— Что там написано?
Дональдсон начал было читать, запнулся, прочистил горло и начал снова:
— «Гордись же, смерть, созданьем обладая, которого ни с чем нельзя сравнить» [4].
Ворота оставили открытыми для Себрайта, который, как заметил Вексфорд, тоже вышел из машины прочесть надпись на карточке. Дональдсон свернул на шоссе Б-2428 в сторону Кэмбери-Эшз и Стовертона. Через десять мнут они были на месте.
Доктор Ли, усталая женщина лет двадцати пяти, встретила Вексфорда в коридоре у дверей отделения.
— Я понимаю, что вам необходимо как можно скорее поговорить с ней. Но не могли бы вы сегодня ограничиться десятью минутами? На мой взгляд, ее состояние таково, что вы можете приехать и завтра, если не случится никаких неожиданностей, но для первого раза придется остановиться на десяти минутах. Ведь этого хватит, чтобы спросить самое важное, не так ли?
— Как скажете, — ответил Вексфорд.
Доктор Ли добавила, что раненая потеряла много крови, подтвердив то, что инспектор сказал прессе.
— Пуля не задела ключицу. Но что более важно, не задела и легкое. Это почти чудо. Но дело не в том, что она тяжело ранена, а в том, что она очень горюет.
— Это не удивительно.
— Не зайдете ко мне на минутку?
Вексфорд последовал за ней в маленькую комнатку с надписью «Дежурная сестра» на дверях. В комнате, где не оказалось ни души, было очень накурено. Отчего персонал в больницах, где лучше всех знают об опасностях и бедах, которые несет курение, курит больше, чем большинство остальных людей, — это была загадка, которую Вексфорд никак не мог разгадать. Доктор Ли пощелкала языком и отворила окно.
— Из груди Дейзи извлекли пулю. Лопатка не дала ей выйти наружу. Хотите взять?
— Разумеется, она нам нужна. В нее попали только раз?
— Только раз. В верхнюю часть груди, слева.
Вексфорд завернул свинцовый цилиндрик в носовой платок и отправил в карман. Неожиданно осознание того, что этот предмет находился в теле девушки, вызвало у него легкую тошноту.
— Теперь можете войти к ней. Она в боковой палате. Мы никого с ней не поместили, потому что она очень несчастна, сейчас ей совсем никто не нужен.
В одноместных палатах верхняя часть стены, выходящей в коридор, была из матового стекла; в дверях были прозрачные окошки. У дверей с отпечатанной на стекле цифрой 2 на неудобной табуретке сидела Анни Леннокс и читала карманное издание Даниэлы Стил. Завидев Вексфорда, она вскочила на ноги.
— Я нужна вам, сэр?
— Нет, Анни, спасибо. Оставайтесь тут.
Из палаты вышла медсестра и придержала для него дверь. Доктор Ли сказала, что будет ждать его после разговора, и напомнила о лимите времени. Инспектор шагнул в палату, и дверь закрылась за его спиной.
VII
Она сидела на высокой белой кровати, опираясь на гору подушек. Левая рука висела на перевязи, левое плечо замотано в толстый слой бинтов. В палате было тепло, так что вместо больничного халата на девушке была лишь сорочка без рукавов, оставлявшая голыми правую руку и плечо. В правой руке торчала игла капельницы.
Вексфорду вспомнилась фотография из воскресного «Индепендента». Перед ним сидела Давина Флори — такая, какой она была в семнадцать. Только вместо короткой стрижки Дейзи носила длинные волосы. Густые прямые волосы, совсем темные, благородного каштанового цвета. Они были распущены и наполовину закрывали ее плечи — раненое левое и здоровое правое. У нее был высокий лоб, как и у бабки, и большие глубоко посаженные глаза — только не темно-карие, а яркие и прозрачные серо-карие с черными ободками вокруг зрачков. Кожа ее была слишком белой для такой темноволосой женщины, а тонкие губы — бледными. Нос со слегка вздернутым кончиком был поизящнее бабкиного орлиного клюва. Вексфорд вспомнил мертвые руки Давины Флори — узкие, с длинными пальцами, и увидел, что у Дейзи точно такие же, только кожа еще детская и нежная. Никаких колец она не носила, а проколы в мочках ушей казались маленькими розовыми ранками.
Увидев инспектора, Дейзи расплакалась, не сказав и слова. Слезы тихо катились по ее лицу. Вексфорд взял несколько бумажных платков из коробочки, что стояла на тумбочке рядом с кроватью, и протянул ей. Она утерла слезы, низко опустила голову и зажмурила глаза. Ее тело сотрясали подавленные рыдания.
— Мне очень жаль, — сказал инспектор. — Такое несчастье.
27 
