очень нудно 
65 
Джейсону купили большую порцию мороженого по случаю дня рождения.
Глядя на него, Бенет чувствовала, что ее отвращение к этому ребенку постепенно тает. Разве вообще можно испытывать неприязнь к ребенку? Если бы она могла как-то дать ему понять, что причиной отчуждения было ее собственное горе, что она всегда будет рада в будущем общаться с ним…
Объявили рейс на Малагу. Страх Мопсы перед полетами всегда приводил к тому, что она шла последней в веренице пассажиров, и существовал риск, что вылет задержится именно из-за нее.
Бенет торопила мать, как могла, буквально протолкнула ее через паспортный контроль. Мопса, хранившая на нее в последние дни обиду за свой преждевременный отъезд, вдруг повисла на шее дочери и обцеловала ее лицо от губ до бровей.
— Ты не представляешь, как я буду скучать по тебе, Бриджит. Как страшно, что нас разделяют тысячи миль.
Бенет пообещала позвонить и написать подробное письмо. Она не напомнила, что именно болезнь матери послужила причиной их разлуки и пребывания Мопсы с отцом в Испании.
Мопса не попрощалась с Джейсоном. Она как будто забыла о нем. «Так же она поступила бы и с Джеймсом, будь он жив», — с горечью подумала Бенет.
Мопса наконец-то скрылась в салоне самолета, в последний момент зацепившись за дверь сумочкой, но благополучно освободившись.
Теперь Бенет знала дату рождения Джейсона. Она посчитала себя обязанной сделать ему подарок. Возможно, сегодня — последний день их общения, так пусть он будет как-то отмечен и запечатлеется в памяти малыша. Почему бы и нет?
Джейсон еще не научился делать выбор. Все игрушки в магазине привлекали его.
Отдел в универмаге напомнил Бенет игровую комнату в больнице. Она вспомнила, как сидела в этой комнате, как следила за Джеймсом, ждала, когда освободится телефон и волновалась из-за Мопсы. И руки дерева умоляли со стен комнаты. О чем? Чтобы Джеймс выжил? Или о чем-то другом?
Бенет выбрала мальчику лошадь-качалку. Она была большая, красивая, серой масти, и такую игрушку нельзя было не запомнить. Отдел доставки магазина обещал привезти покупку утром, но Бенет отказалась. Они забрали ее с собой. Машина стояла напротив, и лошадка отлично бы там поместилась.
Руки Бенет были заняты лошадкой, а Джейсон семенил рядом, вроде бы помогая ей нести покупку, когда они направились к машине. Они были уже на середине пешеходной «зебры», когда Бенет увидела на противоположной стороне Иэна Рейборна.
У нее возникло странное чувство, будто она знает его всю жизнь — нет, даже больше, как если бы он был ее близким другом или членом семьи, и неожиданная встреча с ним стала радостным сюрпризом.
Ей показалось почему-то, что он принадлежит к той маленькой группе людей, которые любят ее искренне. И действительно, когда он повернул голову и заметил ее, его лицо сразу радостно засветилось. Но такое состояние эйфории длилось всего несколько секунд — короткие мгновения полнейшего, без примеси горечи, счастья, испытанные ею впервые после смерти Джеймса.
За яркой вспышкой немедленно последовали угрюмые сумерки, и возродился прежний страх. Ей захотелось накрыть шапкой-невидимкой и себя, и купленную Джейсону в подарок лошадку и, главное, самого Джейсона, цепляющегося за ее руку. Однако на чудо рассчитывать не приходилось, и спрятать мальчика было негде.
Бенет шагнула с мостовой на тротуар.
Иэн Рейборн, купив у зеленщика пару киви и пакет апельсинов, вновь повернулся к ней с улыбкой. Несомненно, он узнал ее.
«Должно быть, он удивлен, что я стою перед ним, держа за руку какого-то мальчика. Я, недавно потерявшая своего сына», — подумала она.
Объяснение, выдуманное Мопсой, было у нее в запасе, и на этот раз могло ее выручить.
— Я присматриваю за сынишкой подруги. Она сейчас в отъезде, и я предложила свою помощь.
— Разрешите и мне предложить свою.
Иэн забрал у нее лошадку. Раскрашенные копытца прорвали обертку и вызвали завистливый интерес у проходившей мимо детворы.
— А вам это помогает? — осторожно поинтересовался Рейборн.
Он имел в виду ее близкое общение с ребенком, того же пола и примерно того же возраста, что и Джеймс.
— Не знаю. — Бенет сама удивилась абсолютной правдивости своего ответа. — Честное слово, не знаю.
Неделю назад она ответила бы истошным воплем: «Никогда! Ни за что!»
— Я звонил вам пару раз. Просто чтобы узнать, как ваше самочувствие. Надеюсь, ваша мать передавала вам.
65 
