136 
Rabiar.
Ты сделаешь мне больно?
Если желаешь.
Да.
Тогда я сделаю тебе больно.
В нем есть все, чего нет у Гуэро — искушенность, красота, элегантная одежда, стиль, сексуальность. И он обаятельный. Такой обаятельный.
Пилар созрела.
Она спрашивает его — когда?
— Скоро, — отвечает Фабиан. — Я хочу бежать с тобой, но...
Но...
Жестокий противовес «что, если бы». Вторжение реальности. В их случае...
— Нам потребуются деньги, — заканчивает он. — У меня есть деньги, но их не хватит, чтобы нам скрыться надолго.
Он понимает — это щекотливый момент. Тот самый миг, когда могут лопнуть все мыльные пузыри. Они радужно переливаются в солнечных лучах, но, отягченные вульгарными финансовыми подробностями, могут лопнуть в мгновение ока. Фабиан изображает на лице смущение, подпускает капельку стыда, утыкает глаза в пол.
— Нам придется подождать, пока у меня не будет достаточно денег.
— А долго ли? — Тон у Пилар обиженный, разочарованный, в глазах у нее слезы.
Теперь как можно осторожнее, на цыпочках.
— Ну, не очень. Где-то год. А может — два.
— Но это слишком долго!
— Прости. Что тут можно поделать?
Фабиан задает этот риторический вопрос, как бы не рассчитывая на ответ. Но Пилар дает тот ответ, какого он и ждал:
— У меня есть деньги.
— Нет! — преувеличенно твердо возражает он. — Никогда!
— Но два года... Это немыслимо!
Но точно так же был немыслим их флирт, поцелуи, невероятен их побег...
— Сколько денег нам нужно? — спрашивает Пилар.
— Несколько миллионов. Вот почему и потребуется столько...
— Столько я смогу снять со счета в банке.
— Нет, нет, как я могу...
— Ты думаешь только о себе, — укорят Пилар. — О своей мужской гордости. Как ты можешь быть таким эгоистом?
Вот он, ключ к успеху, думает Фабиан. Теперь, когда он перевернул уравнение задом наперед, дело сделано. Теперь, если он примет ее деньги, это будет актом великодушия, отказом от эгоизма с его стороны.
— Ты не любишь меня, — надувает она губки.
— Я люблю тебя больше жизни.
— Не настолько любишь меня, чтобы...
— Да, — перебивает он, — настолько.
Пилар бросается обнимать его.
По возвращении в Тихуану Фабиан разыскивает Рауля и сообщает ему — дело сделано.
На это потребовались месяцы, но наконец Акулу, Эль Тибурона, вот-вот накормят.
Очень вовремя.
Потому что подоспела пора начинать войну против Гуэро Мендеса.
Пилар аккуратно складывает маленькое черное платье в чемодан.
Вместе с черными бюстгальтерами, трусиками и другим бельем.
Фабиану она нравится в черном.
Ей хочется угодить ему. Ей хочется, чтоб их первый раз получился необыкновенным. Pues, a menos que la fantasia sea mejor que e ado — хотя фантазии обычно чудеснее, чем реальный секс. Но она уверена, у них получится по-другому. Ни один мужчина не умеет говорить так, как говорит Фабиан, находить слова, какие находит он. Никто не умеет придумать столько изысков, как он, а уж тем более воплотить в жизнь хоть некоторые из них. Она возбуждается, даже когда он только говорит с ней, так что же будет с ней твориться, когда она окажется в его объятиях?
Я позволю ему делать со мной все, что угодно, думает Пилар.
Я хочу, чтобы он сделал все, что ему вздумается.
Ты сделаешь мне больно?
Если ты хочешь.
Да.
Тогда я сделаю тебе больно.
Пилар на это надеется, надеется, что он и вправду сделает больно, что его не устрашит ее красота и он не растеряет храбрости.
Что угодно — потому что она жаждет новой жизни, подальше от синалоанской глухомани, от ее мужа и его неотесанных дружков. Она хочет лучшей жизни для своих детей: хорошего образования, культуры; хочет, чтобы они поняли: мир шире и интереснее, чем нелепая крепость, воткнутая на окраине горного городишки, позабытого на задворках цивилизации.
И Фабиан это понимает — они беседовали на эту тему. Он рассказывал ей, что у него есть знакомые и за пределами узкого круга narcotraficantes, он дружит с банкирами, финансистами и даже с художниками и писателями.
Пилар хочет вырваться из привычного круга.
И когда за завтраком Гуэро, извинившись, вышел, а Фабиан наклонился к ней и шепнул: «Сегодня», — сердце ее сладко замерло.
— Сегодня? — шепотом переспросила она.
— Гуэро уедет, — говорит Фабиан, — осматривать свои владения.
136 
