127 
— Что с меня взять? — Дженкинс пожал плечами. — Я же помешанный.
Алекс встала, готовая содействовать компромиссу.
— Директор хочет сказать, Чарли, что подобную статистическую вероятность довольно трудно усвоить.
— Плевать мне, что усваивает или не усваивает директор! — Дженкинс опять повернулся к Брюеру: — Вот что я знаю твердо, мистер Брюер: что никакие статистические вероятности к этому человеку неприменимы. Я изучил его. Я старался понять ход его мыслей и составил себе представление о нем: он революционер, религиозный фанатик, гений, а возможно, и все это, вместе взятое. А еще я понял, что иногда на первый план выступают не математика и наука, а такие вещи, как рок и судьба, что дух человеческий не поддается расчету, и какие поступки человек совершит, и как долго способен он ждать, чтобы совершить их, если видит в этом свою цель, часто не поддается пониманию.
Брюер встал.
— Возможно, и так, но я привык иметь дело с реальностью.
— Что ж, не ошибитесь — ведь он весьма реален.
Брюер потер лоб.
— Тогда объясните мне вот что. Учитывая все, что я читал, включая и ваши донесения, этот саммит противоречит всему, во что этот человек верит. Тогда зачем он ему понадобился?
— Потому что, как я уже говорил вам, соглашения не будет и он это знает. И толкают его вперед не политические соображения и не экономические, связанные с нефтью. Побудительным мотивом служит нечто более важное и основополагающее. — Он покосился на Алекс. — Такой мотив возникает, когда у тебя отнимают все самое дорогое и ты не хочешь или не можешь это забыть.
— И что же это такое? — спросил Брюер.
За него ответила Алекс:
— Жажда мести.
76
Том Молья затормозил, оставив джип возле лесенки, ведущей к металлической задней двери кирпичного оштукатуренного здания. Оставив ключи в зажигании, он вылез из машины и показал на синий «шевроле-блейзер», стоявший в углу парко-вочной площадки в тени под деревом.
— Машина Хо.
— Хорошо. — Слоун соскочил с кресла рядом с водительским и торопливо обогнул машину.
— Да нет. Сейчас больше пяти. Хо никогда не задерживается на работе после пяти. — Молья потянул за ручку двери. Заперто. — Черт! И дверь он тоже никогда не запирает.
Он перепрыгнул через перила и побежал по подъездной дорожке. Слоун захромал ему вслед, стараясь не отставать. Распахнув одну за другой две стеклянные двери с фасада здания, он устремился вниз по коридору к двери с матовой стеклянной табличкой. Выполненная по трафарету надпись на табличке указывала, что это кабинет Питера Хо, медицинского судебного эксперта округа Джефферсон.
— Я первый.
Молья вытащил «Зиг» и открыл дверь в пустую приемную, потом открыл вторую дверь, внутреннюю, из которой на них пахнуло тошнотворным запахом формальдегида. Прокравшись по темному коридору, сопровождаемые все усиливающимся запахом, они очутились в помещении, уставленном столами, столешницы которых сильно смахивали на большие металлические противни. Яркий свет освещал темно-зеленый чехол с трупом на одном из столов. Слоун различал механическое жужжание — возможно, кондиционер. Не считая этого звука, все было мертвенно тихо.
Молья предостерегающе поднял руку, сделав знак остановиться. Он скрылся в двери, за которой, как рассудил Слоун, должен был находиться личный кабинет Хо, потом появился опять, отрицательно покачал головой и указал пальцем в глубь комнаты. Они прошли туда, миновав большой стальной контейнер с многочисленными выдвижными ящиками, и заняли позиции возле задней двери. Слоун сжал дверную ручку, вспоминая безжизненное тело Мельды и ожидая кивка Мольи. Потом он рванул дверь. Молья ворвался туда, держа наготове пистолет.
Ванная. Пустая.
На секунду они замерли в нерешительности. Молья оглядывал помещение, теребя щетину на подбородке, потом взгляд его остановился на лежавшем на металлическом противне теле в зеленом чехле. Слоун сразу же понял, о чем он думает. Если коронер отбыл домой, разве мог он оставить тело на столе? Они прокрались обратно через комнату, не сводя глаз с зачехленного тела. Периферическим зрением они уловили тень, расползавшуюся на полу, как пролитые чернила. Дверца стального контейнера с шумом открылась, и оттуда как выстрелило металлическим поддоном, похожим на внезапно высунутый язык какого-то неведомого гигантского хищника; движением этим их обоих сбило с ног, и тело на поддоне, сев, испустило крик.
127 
