26 
– Так… существую, живу одним днем, – отговорился Джон с самым жалким видом.
По мнению Камерона, он переигрывал, но Престон и Даллас всему верили.
– Потом станет легче, вот увидишь, – пообещал Престон, и, хотя он никогда еще не терял дорогого человека и не имел ни малейшего представления о том, станет Джону легче или нет, все же чувствовал, что должен каким-то образом утешить приятеля. – Со временем, – поспешно добавил он.
– Верно. Тебе действительно нужно время, – поддержала Даллас.
– А сколько прошло со смерти Кэтрин? – осведомился Камерон.
Джон поднял брови.
– Можно подумать, ты не знаешь! – Он встал, скинул пиджак и, тщательно сложив, повесил на спинку стула. – Пойду принесу орешки к пиву.
– Да, и соленых крендельков, – попросил Престон и, дождавшись ухода Джона, обрушился на Камерона:
– Обязательно было упоминать сейчас о Кэтрин?!
Джон попросил официантку принести требуемое и, возвращаясь назад, услышал слова Даллас:
– Джон только начал успокаиваться. Дай парню опомниться.
– И совсем ни к чему нянчиться со мной! – отрезал Джон, подтаскивая стул и садясь. – Я не считал часов и минут после смерти жены. Ночами иногда кажется, что все было только вчера.
– Почти месяц, – сообщил Камерон, пристально вглядываясь в лицо друга. Потом поднял стакан и отсалютовал Джону. – Думаю, пора начинать встречаться с женщинами. Я просто уверен в этом.
– Ты спятил? – прошептала Даллас. – Слишком скоро! Престон яростно закивал:
– Люди сразу начнут задавать вопросы, а любопытство приведет ко всяческим предположениям и домыслам. Этого нам не надо. Верно, Даллас?
– Черт, конечно! Поверить не могу, что ты такое сказал, Кам. Джон откинулся на спинку стула. Плечи слегка опустились, а лицо исказила скорбная гримаса.
– Я не смогу, Камерон. Не сейчас. А может, и никогда. Не представляю себя рядом с другой женщиной. При одной мысли о том, что кто-то может заменить мою Кэтрин, мне становится плохо. Вы знаете, как я относился к жене.
Камерон поспешно сцепил под столом руки, чтобы не наброситься на лживого ублюдка и не схватить его за горло.
– Да, пожалуй, вы правы. Я поступил бестактно.
С этими словами он сунул руку в открытый портфель, вытащил толстую серую папку и, осторожно отодвинув стакан, положил ее посреди стола.
– Что это? – удивилась Даллас.
– Еще один проект вложений? – предположил Престон. Камерон, не сводя глаз с Джона, бросил бомбу:
– Куча записей и цифр. И…
– И что? – спросил Джон.
– История болезни Кэтрин.
Джон потянулся было к папке, но, когда Камерон объявил, что находится внутри, отпрянул с такой скоростью, словно на руку упала гремучая змея. Он подскочил, побледнел, но шок быстро сменился злобой.
– Какого черта ты полез в историю болезни моей жены? – прошипел он, наливаясь краской. Похоже, что его вот-вот хватит удар! Оставалось надеяться, что удар будет достаточно сильным, чтобы превратить его в инвалида. Пусть эта сволочь страдает как можно дольше!
– Сукин ты сын! – рявкнул Камерон. – В субботу вечером я видел тебя с блондинкой и, поскольку не мог понять, почему ты ничего нам о ней не сказал, решил провести небольшое расследование.
– Ты настолько не доверял мне? – ахнул искренне возмущенный Джон.
– Именно. – Камерон повернулся к Престону и Даллас. – И знаете что? Милая старушка Кэтрин вовсе не умирала. Джон просто хотел от нее избавиться. Верно, Джон? Посчитал нас идиотами и, черт возьми, был прав. Мы верили каждому твоему слову. Ты знал, что Монк не убьет ее без нашего общего согласия. Таков был уговор, когда мы его наняли. Он работает на клуб, а у тебя духу не хватило самому с ней покончить. Нужно было и нас повязать кровью, так?
– Быть не может! – прошептала Даллас.
Престон, потрясенный так, что лишился дара речи, уставился на папку.
– Так Камерон прав или нет? – выдавил он наконец. – Кэтрин была смертельно больна? Ты уверял нас, что ее сердце… врожденный порок… – Он осекся, беспомощно посмотрел на Камерона и прошептал:
– О Бог мой…
Губы Джона были плотно сжаты. Глаза яростно сверкали. Испепеляя Камерона взглядом, он сухо процедил:
– Кто дал тебе право шпионить за мной?
– Ах ты, чванливая задница! – хрипло рассмеялся тот. – Еше имеешь наглость оскорбляться, что я следил за тобой и за твоей куколкой Барби?!
Глядя на Даллас, чье лицо стремительно зеленело, Камерон продолжал:
26 
